2.1 ЛИЧ.

Происхождение видов

Чтобы докопаться, откуда пошли первые сведения о личах, поищем в истории упоминания «сосуда души». Результат найдется быстро: у египетских фараонов сердце хоронили в отдельном специальном кувшине. Как известно, погребение фараона — один из самых грандиозных похоронных обрядов на свете, и от него отчетливо веет некромантией...

Впервые мы слышим о личах как о «королях гробниц»; эти сведения распространяли арабы, захватившие Египет в VII веке (есть гипотезы, что подобный образ бытовал и у греков после македонского завоевания того же Египта). Начиная с позднего средневековья появляются сведения о подобных существах и в Европе. Что характерно, идея хоронить сердце отдельно от тела не исчезла и до новейших времен; однако, насколько нам известно, ничего подобного при этом в виду не имеют.

Среди прочей нежити, а равно нечисти и небыли, лич выделяется одним характерным признаком: душа у него находится не в теле и даже не рядом, а заключена в специальном магическом предмете. Предмет этот именуют «сосудом души», филактерией, крестражем, хоркруксом и еще десятком менее известных терминов. При этом лич — не раб сосуда своей души (как, скажем, бывает с душами, насильственно заключенными в меч или какой-либо другой артефакт); сосуд — это просто убежище, дающее личу защиту от упокоения и ряд других возможностей.

Против воли личом сделаться, по-видимому, невозможно. Процесс перехода в это состояние (его еще называют «Ритуалом вечной ночи») требует активного участия будущего лича; при этом от него требуется преизрядная волшебная сила, и потому этот способ нежизни доступен лишь магам — как чародеям, так и богослужителям, если их божество не возражает против таких штучек. Обратите внимание, речь идет не о конкретных заклинаниях, но об умении манипулировать магической энергией; поэтому свитками с заклятиями тут не обойтись.

Ритуал вечной ночи длится, по разным данным, от шести до девяти дней, требует человеческой жертвы (для недостаточно сильных магов — даже и не единственной) и завершается смертью мага. Если что-то было сделано неверно — он просто погибает (не исключено, что впоследствии восстанет из мертвых, но не личом, а привидением или умертвием); если же все удалось — за несколько дней плоть его истлевает, а оставшийся скелет, обтянутый кожей, встает и продолжает функционировать в качестве лича.
Филактерией можно сделать, строго говоря, почти все, что угодно, — если только оно не слишком велико (объект, который значительно крупнее будущего лича, не годится). Однако по понятным причинам большинство будущих личей предпочитает брать в этом качестве что-нибудь попрочнее — драгоценный камень, к примеру, или стальную шкатулку. Есть мнение, будто бы магический предмет в этом качестве предпочтительнее — дает лучшую защиту для филактерии и упрощает Ритуал.

Нетрудно догадаться, что Ритуал, хотя и дает магу большие возможности (о них мы поговорим ниже), неотвратимо калечит душу и разум. И дело тут не только в убийстве, которое надо совершить, но в совокупности действий. Душа будущего лича как бы пожирает душу жертвы (адепты арканологии усматривают тут прямую параллель с вампиризмом — «он умрет, чтобы остался жить я»).

Поэтому лич, как и большинство видов нежити, чрезвычайно подвержен всевозможным маниям. Некоторые из них заранее готовились противостоять самому типовому психическому расстройству оживших мертвецов — ненависти к живым; это оказалось возможным, но на место этой страсти приходит другая. Например, маниакальная жажда власти и знаний; перед нею лич тем более уязвим, что, как правило, нечто подобное и заставило его сделаться нежитью.
Разум лича подвергается серьезным повреждениям одномоментно и постепенно разрушается в дальнейшем, но очень медленно; и не следует считать, что это делает его более уязвимым, — разве что дает шанс воспользоваться прогрессирующей паранойей.

Способности лича

Как ни странно, на первый взгляд, возможности лича совсем не так уж велики. Его прикосновение парализует, но то же делает и жалкий упырь (правды ради, различие все же есть: лич погружает в кому разум, а не только сковывает тело, так что, например, безмолвно-неподвижное заклинание или псионическая атака тоже будут нейтрализованы, да и спастись от него намного сложнее).
Аура ужаса, подобная драконьей, довольно надежно предохраняет его от того, чтобы быть задавленным числом: простые солдаты разбегутся, и мертвые слуги лича неизбежно окажутся в большинстве.
Как и любая уважающая себя нежить, лич иммунен к заклятиям, воздействующим на разум (впрочем, и при жизни он был примерно таким же), а равно к холоду, электричеству и трансформации. И наконец, у него высокая устойчивость к любому оружию, кроме магического ударного.
Иногда встречается утверждение, что в глазах лича тоже сокрыта какая-то волшебная сила; однако никаких конкретных данных, кроме упоминания о потустороннем оранжевом или голубоватом свечении, неизвестно.

Конечно, в лича превращаются не затем, чтобы защититься от холода или научиться парализовать прикосновением (хотя каков был бы сюжет — маг всю жизнь мерз даже в тепле и решил наконец пожить с комфортом, превратившись в лича...).
Главное оружие лича — его заклятия. Личом становятся, чтобы жить вечно... ну, не совсем вечно и не совсем жить, но чтобы иметь возможность совершенствовать свою магию многие столетия, не боясь ни старости, ни убийц. Представьте себе самого могучего чародея или темного жреца в мире — примерно такова же и сила лича. Прибавьте сюда еще вышеперечисленные мелкие преимущества (или что-то аналогичного веса). Имея в запасе несколько веков, мертвый маг может добиться много большего, чем его талант позволил бы достичь за какую-то сотню лет, — догнать и перегнать более одаренных. Разве что вам повезет встретить очень молодого лича, который еще не ушел далеко от того, что умел при жизни; но даже и в этом случае высшая магия ему гарантированно подвластна, иначе он не прошел бы Ритуал вечной ночи.
Кстати, именно поэтому в личи чаще всего уходят не самые талантливые маги. А именно те, кому дарования и упорство дают основание надеяться только на вторые-третьи позиции. Хотя бывают и исключения...

Лич никогда (кроме совсем уж экзотических случаев) не появляется один. При нем должна быть армия нежити, призванных существ, порабощенных магически чудовищ и, быть может, добровольных слуг (например, магов, надеющихся узнать секрет Ритуала вечной ночи, — нетрудно догадаться, что его обычно не удается найти в читальном зале королевской публичной библиотеки). В его свите встречаются вампиры, высшие призраки, скелеты-воители, мумии и другие малоприятные существа.

Как бороться с личем?

Статистика говорит, что из тех, кто повстречал на своем жизненном пути лича, 99,9% помнит этот момент до самой смерти. Возможно, причина в том, что для 99,8% смерть наступает в течение ближайших нескольких минут.
У лича неограниченно много времени на планирование наступательной операции и на подготовку обороны собственного логова. Он может себе позволить выждать пару столетий, прежде чем нанести удар, и, как правило, не жалеет денег и сил, чтобы снабдить свою крепость всевозможными ловушками и разнообразной стражей.
Поэтому наилучший шанс победить лича — это удивить его, атаковав неожиданным способом и в неожиданный момент. Его основная слабость, как и у прочей нежити, в узости мышления; он может силой своей логики познать заклятия немыслимой сложности, но побуждения простых людей ему понятны хуже (и, что самое замечательное, он этого не осознает, считая, что мысли людей для него — открытая книга).
Что касается подбора средств для боя — тут довольно очевидна всевозможная антимагия (простая сфера тишины обычно оказывается недостаточной: у лича есть в запасе и безмолвные чары). Святые силы также могут оказать неоценимую помощь (в Забытых королевствах, к примеру, храм порой снабжает личеборца булавой разрушения — оружием, придуманным специально против высшей нежити, которое иногда способно уничтожить лича одним ударом). Но не стоит чересчур полагаться на проверенные ходы — у бывалого опытного лича на всякий известный газ найдется противогаз.

Однако одержать победу над личом — это только половина дела (хотя и необходимая). Надлежит еще уничтожить филактерию — иначе через несколько дней лич, как ни в чем не бывало, сформируется снова и, пожалуй, отыщет способ объяснить вам, как вы были неправы.
Главная трудность с филактерией — найти ее. По поводу размещения сосуда души у личей бытует три школы мысли:
«Все свое ношу с собой». Нередко паранойя толкает лича на такое вот нелогичное решение — доверить сосуд кому-либо или чему-либо страшно, значит, таскать его при себе. Нелогично это потому, что, буде лич все же окажется побежден, скорее всего, филактерию найдут и уничтожат. Правда, есть немало способов ее замаскировать, включая и сокрытие ее волшебной ауры. Неплохая идея — на всякий случай уничтожить все, что осталось от лича, в высокотемпературном огне. Да-да, и это замечательное волшебное кольцо тоже, и палочку молний. Кто сказал, будто в магический предмет нельзя встроить свою душу?

«Дом поросенка должен быть крепостью». Представители этой школы хранят свою душу где-нибудь в особо глубоком закутке собственного дома, под охраной чего-нибудь вроде дракона, так, чтобы для доступа к ней нужно было преодолеть всю защиту замка. В принципе, логично, хотя самая главная боевая единица армии лича — сам лич, и если уж удалось управиться с ним, остальное намного проще.

«Я сердце оставил в Фанских горах». Самый некуртуазный по отношению к будущим противникам метод: запрятать филактерию где-нибудь в богом забытом ущелье, пещере, в Серых горах (где золота, как известно, нет), на морском дне — словом, в тысячах миль от своего обычного местопребывания, без особых примет вроде устрашающей черной башни. Где ее в таком случае искать — неведомо. Даже если в итоге лич сформируется вновь неподалеку от филактерии — ему ничто не помешает телепортироваться обратно и устроить вам веселый праздник... Тыквы — за свой счет.

В любом случае, если вы намереваетесь напасть на лича, не получив заранее агентурных данных о местонахождении его филактерии, это будет на редкость отчаянным действием. И даже если вы эти данные получили — помните, что их может распространять сам лич, а неприметная пещерка на склоне горы Драндадум, возможно, на самом деле логово аболета или вход в город злобоглазов.

Разновидности

- полу-лич (англ. semi-lich) — лич, не владеющий в полной мере некромантией
- могучий лич (англ. power-lich) — сильный лич
- арх-лич/архи-лич (англ. arch-lich) — высший лич
- деми-лич (англ. demi-lich) — очень древний лич, от которого почти ничего не осталось (обычно выглядит как левитирующий череп)
- драко-лич (англ. draco-lich) — лич, когда-то бывший драконом

Хотя в распоряжении лича — многие столетия, все же и он рано или поздно... скажем так, разрушается. Часть авторов утверждает, что это не разрушение, а, напротив, восхождение — душа лича перестает нуждаться в теле и в филактерии и уходит в иные миры. Другие говорят, что разум в конце концов постепенно покидает тело. Третьи — что все дело как раз в окончательном разрушении телесной оболочки. Но факт остается фактом: если лич проживет достаточно долго, он станет демиличем.

Демилич — это обычно всего лишь череп или, реже, какая-то другая деталь скелета, украшенная, однако, несколькими драгоценными камнями. В этих камнях — одна из самых опасных способностей демилича: он может поглотить душу противника и буквально за несколько секунд обратить ее в ничто. Согласитесь, такое много страшней обычного убийства, поскольку исключает как посмертие, так и воскрешение...
Демилич сохраняет свои неординарные волшебные возможности (они ничуть не страдают от отсутствия рук, которыми можно было бы совершать пассы), при этом сам к магии иммунен — исключая только «разрушение зла» и еще парочку паладинских способностей. По разным сведениям, то ли иммунен, то ли весьма устойчив к оружию (кроме разве что эпического).
Интересно, что демилич может пользоваться экипировкой — плащами, кольцами и прочей атрибутикой. Она должна просто лежать неподалеку от филактерии и будет срабатывать, как будто надета на него.
В одном из самых знаменитых боевых модулей D&D — Tomb of Horrors — финальным противником служит Асерерак — демилич-камбион (то есть полудемон; в тифлингах есть буквально капля крови демона, а полукровка именуется камбионом). Там же указан интересный способ борьбы с ним: если вор (и только вор!) метнет в него драгоценный камень, тот снимет столько хитов, сколько тысяч золотых стоит камень. Видимо, фокус здесь в том, насколько вору не хочется с ним расставаться, — его душевные страдания служат оружием, пробивающим защиту монстра...

Баэльнорн — это попытка опровергнуть теорию о том, что порядочные личами не становятся. Некоторые эльфы, как утверждают в Забытых королевствах, добровольно выбирают нежизнь, дабы вечно служить своей семье и дому. Напомню, что эльфы в Ториле не бессмертны — они всего лишь живут несколько столетий.
Такие личи и называются баэльнорнами. Они могут порой сохранить в себе немного добра (хотя часто трансформация все равно сдвигает их душу куда положено) и не обладают аурой ужаса, в остальном же подобны личам. В точности неизвестно, используют ли они жертву во время своего аналога Ритуала вечной ночи.
Они и в самом деле продолжают служить семье и дому — даже когда семья исчезла с лица мира, не осталось ни дома, ни даже города. И порой встречают искателей приключений, направившихся в руины за сокровищами; далеко не всегда сравнительно незлой характер баэльнорна спасает этим авантюристам жизнь.
В D&D упоминается и еще один вариант незлого лича — «архилич»; однако как он дошел до нежизни такой — остается неизвестным.

Альхуун — иллитид, практикующий магию, недозволенную для его расы Старшим мозгом. Поскольку в слиянии с последним в посмертии альхуунам отказано, они обычно становятся чем-то вроде личей, и внешне живой альхуун от мертвого почти неотличим (разве что высыхает слизь на коже). Альхууном называется и живой, и мертвый иллитид-маг.
Драколич — дракон, превращенный в лича посредством сильно модифицированного Ритуала вечной ночи, в котором участвует маг-помощник (по некоторым сведениям, в жертву приносится тоже дракон). Не совсем понятно, зачем дракону проходить такую трансформацию: смерть от старости ему явно не грозит, а со временем он становится только сильнее. Хотя нельзя отрицать, что драколича страшатся много больше, чем обычного дракона, а филактерия дает ему дополнительную страховку на случай непредвиденных обстоятельств.

Учимся различать.

Людоед и падальщик.

Итак, позвольте вам представить экземпляр номер один: упырь.
Существо это когда-то было человеком, но однажды скончалось, не было похоронено по всем правилам и досталось пожирателям падали. Те, впрочем, его не доели: видимо, добычи оказалось слишком много (обычно упыри появляются на местах массовой гибели); а может, падальщиком оказался другой такой же упырь.
И вот теперь оно ходит, мыслит и ест. Правда, ходит оно в основном за едой, и мыслит исключительно о том, как эту еду добыть. В качестве еды годится только мясо разумных существ.
Инстинкт самосохранения присутствует в минимальном виде; инстинкт размножения сводится к тому, чтобы время от времени не обгладывать труп дочиста — дабы тот поднялся таким же упырем.
Оно тухло-зеленоватого цвета, омерзительно воняет и покрыто слизью, на лапах у него длинные острые когти. Ходит оно, пригнувшись, опустив руки ниже колен и свесив язык.
Если упырь преуспеет в том, чтобы сожрать очень-очень много народу — он может претерпеть еще одну трансформацию: тогда из его позвоночника и некоторых других костей вырастают острые шипы, а смрад становится настолько сильным, что буквально валит с ног. Такую тварь именуют вурдалаком, ghast'ом либо гравейром.

Элегантный кровосос
Как вы уже поняли, упырь хоть и опасен, но прежде всего жалок. Вампир же — птица совсем другого полета.

На заметку молодым вампирам!
Если вампир пожирает плоть жертвы, рано или поздно он станет простым упырем...

Вампир полностью сохраняет свободу воли и ясность мысли (кроме тех моментов, когда разум затуманивает острая жажда крови). Вся его накопленная до смерти память и весь опыт остаются при нем. Он вполне может сойти за человека или легко замаскироваться под такового; он умеет делать все то же, что умел при жизни, и еще очень многое. Что именно, впрочем, — зависит от разновидности вампира, коих известно великое множество.
В любом случае, он питается не плотью, тем паче — мертвой, а только и исключительно живой кровью. В крайнем случае — кровью свежеубитой жертвы, но намного предпочтительнее, чтобы та была жива и лишь усыплена либо загипнотизирована. Крайне желательно пить ее из горла — другие кровотоки намного хуже.
Внешне вампира можно было бы отличать по длинным иглообразным клыкам, по красным глазам и сероватой коже... если бы не тот факт, что он с легкостью маскирует своими чарами все эти характерные черты. А по некоторым версиям, клыки у вампира и вовсе втяжные — как кошачьи когти.
Вампир может возникнуть одним из трех способов.
Из человека (эльфа, гнома...), которого вампир «опробовал», но не высосал до конца — с сознательной целью сделать «вампира-птенца» (северяне предпочитают слово «фралль» — раб, и они ближе к истине). Такой птенчик полностью подчинен инициировавшему его «отцу», «господину» или «мастеру» — вампиры любят разнообразные титулы. По Брэму Стокеру, вампир, напротив, должен дать человеку попробовать свою кровь, причем добровольно. Результат, впрочем, выходит тот же самый.
В силу проклятия — из человека, совершившего множество злодейяний в угоду сильной страсти. Как правило, страсти любовной...
При помощи заклятия или магического «желания», суть которого — стремление жить вечно. Некоторые чародеи придерживаются мнения, будто таким способом можно стать личом; но это заведомо неверно. Если существо полно всепоглощающей жажды жить, то есть пользоваться своим телом так же, как при жизни — оно, безусловно, сделается именно вампиром, ведь лич — всего лишь дух, заключенный в мертвой оболочке. Кстати, если стремление жить любой ценой достаточно сильно, то оно само может приобрести магический смысл.
Соблазн бессмертия и его пагубность — именно в этом, если можно так выразиться, смысл образа вампира. Позднее его стали использовать просто как «страшилку», но даже сквозь самые забубенные романы проглядывает эта мысль.
Вампиры известны издревле; они именовались лилу в Вавилоне, аххару у шумеров, остались истории про египетских вампиров (происходящих от богини Сехмет). В более глубокую древность нам заглянуть не дано. Вообще, у них немало имен: ланнан ши у валлийцев, иромбо в Кении, асуанга на Филлиппинах, чепиди в Индии... Вампиры встречались практически везде, где есть кровь, чтобы ее пить.

Увы, русскоязычная терминология в науке о нежити — я обычно зову ее «противоестествознанием» — довольно скудна. (Может, это и к лучшему?) Поэтому и вампира, и упыря ранее обозначали в основном словом «упырь». Даже «вурдалак» — словечко, украденное у совсем другого существа: это искаженное «вовкудлак», то есть волк-оборотень.
Слово «вампир» в последнее время прижилось в русском языке; поэтому термин «упырь» мы оставим за вонючим трупоедом.

Чем опасен упырь?

Как он ни жалок, недооценивать упыря как противника, разумеется, не стоит. Тем более, что они обычно берут числом, ибо ходят большими группами. Очень редко на свет появляется упырь-одиночка, как правило, ими становятся жертвы большой резни.
Если упырей своевременно не упокоить, они будут распространяться подобно заразе: нападая на беззащитных путников или на хутора, они будут сотворять себе подобных, и вскоре речь пойдет уже не о десятке упырей, а о паре сотен, а с таким войском может не справиться даже королевская рать.
Ни в коем случае не следует путать их с зомби и другими видами «автоматической» нежити, подконтрольной своему создателю. Упыри, как уже говорилось, обладают некоторой свободой воли, а потому довольно быстро двигаются и соображают. Кроме того, их укус или удар когтистой лапы запросто может отравить сильнодействующим ядом либо парализовать жертву на месте.
Поэтому первое правило сражения с упырями — не подпускайте эту мерзость близко. Стрелы, копья, секиры — все это послужит вам вернее меча или булавы.
И еще: когда я говорил о вони, источаемой упырем, я имел в виду не «легкое амбре» и даже не «запах, от которого режет глаза», а такой умопомрачительный смрад, что от него буквально выворачивает наизнанку. Этот аромат — серьезное оружие и без того гнусной твари, да к тому же действует на расстоянии.
Особой защиты у упыря нет (вурдалак может похвастаться костяной «броней»), но имейте в виду, что он, будучи нежитью, не обладает жизненно важными центрами. Все равно, куда его бить.
Но главное — не забывайте сжечь тело! Иначе упырь полежит-полежит, да и встанет — снова во всей красе и полном здравии. Это произойдет не быстро, но случится обязательно. Закопать — не выход, откопается. Правда, если произвести это на освященной земле... да только кто ж вам такое позволит?

Права и обязанности вампиров

Вампир — существо глубоко волшебное. Магия поддерживает его дух и тело. Причем чем дольше он живет на свете — тем магия сильнее, потому что она усиливается выпитой кровью.
Физическая сила, скорость и ловкость его намного выше, чем были при жизни, и постоянно растут; бывалый кровосос запросто способен вырвать из земли небольшое дерево или обогнать птицу.
Обаяние вампира — отчасти магия, отчасти навык, необходимый в жизни. Очень часто ему приходится использовать силу убеждения; неумеющие уговаривать долго не живут.
Постепенно он приобретает неуязвимость к большинству видов оружия — сохраняя, однако ж, восприимчивость к серебру и осине. Серебро может не убить его, но уж точно сильно обожжет.
Святых имен он боится только в том случае, если их произносят крайне благочестивые уста; сам по себе крест его не слишком пугает, хотя вампир и предпочитает его не касаться. Святая вода наносит ему вред, но тоже не особенно большой.
И даже если вы исхитрились его убить — толку с этого немного. Через некоторое время он снова возродится в своем гробу; и только если уничтожить его и там, пронзив сердце осиновым колом или раскрыв гроб под лучами солнца, вампиру действительно настанет конец... Юных вампиров можно убить, просто обезглавив, но они достаточно быстро избавляются от этой, с позволения сказать, ахиллесовой пяты.
По желанию вампир способен превратиться в летучую мышь, а если он уже достаточно долго пьет кровушку — то и в облачко тумана. В этом последнем состоянии его вообще мало чем можно пронять. Некоторые представители вампирского рода освоили также превращение в пса или волка, на востоке — в лису и кошку, а на севере — в ворона.
Голосом вампир очаровывает, а со временем обучается и полностью подчинять, гипнотизировать. Это позволяет ему без большого труда получать живую кровь. Охоту облегчает умение передвигаться бесшумно, а отступление — способность делаться невидимым (правда, только в человечьем облике) и не оставлять следов. Правда, невидимость доступна только самым могучим вампирам.
Впрочем, и так догнать их или убежать от них нелегко: скорость, которую может развить кровосос на своих двоих, по разным данным, составляет — в наших единицах — от 50 до 100 километров в час. В общем, уехать от него на автомобиле можно — если дорога хорошая. Скорость его действий в бою — соответствующая, так что не стоит излишне полагаться на звание мастера спорта по фехтованию...
Наконец, вампир способен управлять нашими чувствами, изменяя свое обличье (при желании он легко сойдет за человека), насылая темноту или создавая призрачные звуки — скажем, зовущей на помощь девушки.

Вампирские табу

Но магия, дающая ему все эти преимущества, действует не бесплатно. И многие действия, вполне доступные смертному, для него закрыты.
Например, мало кто знает, что вампир не может войти в дом без приглашения кого-то из находящихся в нем. Правда, для этого нужно, чтобы непосредственный хозяин дома в нем постоянно проживал, то есть съемная квартира или флигель в доходном доме от вампира не спасут. Впрочем, приглашение необязательно должно исходить именно от хозяина; годится и домочадец, и гость, и слуга.
Домом считается любое долговременное обиталище: переносной шатер кочевника, пещера отшельника и даже... гроб, если в нем присутствует его хозяин. Кое-кто рекомендует скрываться от вампира именно в гробу или склепе. Неприятно, конечно, но жить-то хочется?
Причем он не только войти не вправе — он даже не может загипнотизировать тех, кто внутри. Правда, может обмануть иллюзией.
А вот если он в этом доме бывал при жизни — тогда он от вампира не защита. Потому-то многие кровососы делали первыми жертвами собственных домочадцев, а то и детей...
Также вампир не в состоянии пересекать текучую воду — даже в полете. Может хватить хорошего моста, но не лодки или корабля.

Вредно для здоровья

Самая известная и практически непреодолимая слабость вампира — это уязвимость к солнечному свету. Он испепеляет вампира на месте. Лишь редчайшие экземпляры нашли волшебное «противоядие», и то оно, как правило, не снимает уязвимость, а просто дает шанс возродиться в гробу.
Гроб для вампира — такая же необходимость, как сосуд жизни для лича. Это — место, где он лечится, возрождается в случае гибели и отдыхает.
А отдых ему нужен, и время от времени вампир обязан спать значительно дольше суток. Авторитеты расходятся во мнении, как часто, насколько долго и с какой целью он это делает.
И, конечно же, вампир нуждается в крови. Если он пьет ее редко, то постепенно теряет разум (и становится безумным хищником), если же выхлестает слишком много зараз — рискует опьянением или сильной сонливостью.

Существуют разные точки зрения по поводу того, какие субстанции опасны для вампира и в какой мере. Чеснок, похоже, ему просто неприятен или, быть может, вызывает что-то вроде аллергии. Но он заведомо сильно портит вкус крови, так что, питаясь из натертой чесноком шеи, вампир не получит ни малейшего удовольствия.
Впрочем, некоторые (например, Барбара Хэмбли) утверждают иное:

"Набиваешь ли рот вампиру чесноком или же пронзаешь его сердце деревом с аллергенными свойствами — все равно ты парализуешь его центральную нервную систему..."

Дерево с алергенными свойствами — это, ясное дело, осина. Ее смертельность сомнению не подлежит — но только в случае, если втыкать ее в тело вампира, желательно — лежащее в его родном гробу. Можно ли победить его, используя осиновый кол на манер копья — тут есть разные мнения.
О серебре и святой воде мы уже говорили.
Встречается идея, будто вампира каким-то образом можно отгонять при помощи зеркала; но ничего конкретного на этот счет не известно, если не считать того факта, что вампир в зеркале не отражается. Но едва ли это само по себе в силах ему серьезно повредить (хотя и способствует обнаружению).
Известно великое множество амулетов, призванных защитить от укуса, и оружия, заговоренного специально против вампиров. Однако в большинстве историй их роль сводится к тому, чтобы... в решительный момент не сработать. Так что есть все основания подозревать, что эти амулеты и чародейские клинки — одно сплошное шарлатанство.

Родня вампиров и упырей

Помимо классических вампира и упыря есть еще немало более редких типов мертвых кровопийц и каннибалов. Они по большей части находятся в отдаленном родстве с вышеупомянутыми видами нежити.

Один из легиона нежити, в более примитивных системах - наиболее мощный "апгрейд" скелета, рыцарь смерти является убедительным напоминанием о необходимости хранить добродетель и соблюдать закон. При жизни он был паладином или рыцарем, в общем - ходячим носителем добра в латах и с мечом. А потом покатился под гору и кончил тем, что за совершение поступков, несовместимых с должностью рыцаря, его прокляли боги. Лорд Сот из переведенных у нас книг серий Dragonlance и Ravenloft является наиболее популярным, хрестоматийным образцом рыцаря смерти. Основной инстинкт в сочетании с патологической ревностью принесли ему дружное проклятие всех богов мира Кринн, сделавшее из обычного рыцаря рыцаря неупокоенного.

Рыцарь смерти выглядит как скелет, слегка приукрашенный лохмотьями мумифицированной плоти. Однако с обычным неупокоенным скелетом рыцаря смерти перепутать довольно сложно, и дело тут даже не в горящих желтым пламенем глазах и ауре магического страха (любого нормального человека и обычный бродячий скелет доведет до заикания, причем безо всякой магии), а в нескольких убойных заклинаниях, предоставленных богами в качестве компенсации. Этот мрачный воин способен возводить стены изо льда в любом количестве, а раз в день ему дозволено кинуть невероятно мощный огненный шар или просто умертвить одним словом (что не столь эффектно, но не менее эффективно). Однако рыцарская генетическая память толкает его на обычные поединки, причем даже "честные" - без нападений сзади, например. Учитывая мастерство рыцаря смерти, он вполне может позволить себе роскошь дать героям такую фору...

БАНЬШИ

Банши, баньши (ˈbænʃiː, англ. banshee от ирл. bean sí — женщина из Ши) — фигура ирландского фольклора, женщина, которая, согласно поверьям, является возле дома обречённого на смерть человека и своими характерными стонами и рыданиями оповещает, что час его кончины близок.

Банши в различных частях Ирландии называют по-разному. Общепринятым и повсеместно распространённым именем является ирл. bean sí, состоящее из bean — женщина, и sí — Ши, что вместе переводится как женщина из сидов, из потустороннего мира. Наряду с общепринятым обозначением, во многих районах острова для банши имеются и свои, локальные имена, причём в некоторых районах острова до сравнительно недавнего времени применялось только локальное название. Так, в графствах Лимерик, Типперэри и Мэйо обычным является имя ирл. an bean chaointe, что дословно обозначает плачущую женщину, плакальщицу. В юго-восточной части Ирландии имя банши образовано от ирландского слова badhbh (бадб), обозначающего агрессивную, страшную и опасную женщину. В средние века в Ирландии именем badhbh часто называли богинь войны. В графствах Лиишь, Килкенни и Типперэри распространено имя boshenta (бошента), производное от badhbh chaointe. В Уотерфорде банши называют bibe — байб. В Карлоу, Уэксфорде, а также на юге графств Килдэр и Уиклоу распространено имя bow — бау.

Сестра-плакальщица

Она меня чешет серебряным гребнем
И проливает потоки слез.
Английская народная баллада «Элисон Гросс»

Каждый порядочный ирландский род должен, безусловно, пользоваться покровительством женщины из-за Холма (или из-под Холма, что, в сущности, одно и то же). Потому что если род этого покровительства лишен — то какой же он, в самом деле, порядочный?

Свою покровительницу ирландцы называют просто: беан ши. То есть женщина-сид. Фея. Эльфийка, если угодно. Если личное имя и известно, то за пределами рода его распространять ни к чему. Для посторонних она — беан ши, и точка.
Беан ши следит за многим: за рождением младенцев и воспитанием юношей, за домашним очагом и за тем, чтобы конь не запалился, а копье не сломалось. Она — то мудрая мать, то старшая сестра. Если ирландец умирает, женщины его рода собираются оплакать его. И среди них — беан ши. В последние минуты она является в траурных белых одеждах, чтобы расчесать волосы умирающего своим серебряным гребнем и оросить лицо слезами, а затем отходит в сторону и вместе с прочими женщинами поет отпевальную. Эта песня называется каойнеад.

Когда при смерти лежит великий человек, беан ши собирает своих подруг оплакать его. Тогда можно увидеть нескольких беан ши одновременно — чаще всего трех.

Не хвалитесь предвидением

Как вы, безусловно, догадались, сходство между словами «беан ши» и «баньши» далеко не случайно. Но путь от прекрасной покровительницы кельтской семьи до убивающего своим голосом злобного призрака не близок...
Подвело беан ши ее предвидение. Дело в том, что смерть и ныне нередко подкрадывается незаметно, а в те годы человек был еще более внезапно смертен. И первой узнавала беан ши — ей положено. Как тут не призадуматься: а не стал ли погребальный плач колдуньи из-под Холма причиной гибели?

Это интересно: в одной из версий истории о Макбете вместо трех ведьм фигурируют три баньши — они не обращаются к Макбету напрямую, а просто оплакивают сперва кавдорского тана, потом шотландского короля, а там и самого Макбета. Вполне логично: для столь знатных персон одной беан ши, конечно же, мало. Банко они не предрекали стать «предком королей», потому что этого персонажа придумал уже Шекспир — желая сотворить «великого предка» царствовавшему в то время королю Якову I.

Дурной репутации прибавили плакальщицам и некрасивые выходки богинь. Так, например, зловещая Морриган повстречалась перед последним боем прославленному герою Кухулину — она отмывала в ручье его окровавленные доспехи и пела каойнеад. Кухулин понял, что бой этот — для него последний, и стало так; а вы смогли бы с таким знанием победить в сражении?

Если ирландцы все же сохранили о беан ши добрую память, то шотландцы (они именовали плакальщиц беан нигх или беан шитх) пришли к выводу, что плакальщица приходит непосредственно из мира умерших, чтобы напророчить смерть тому, кому бы еще жить да жить. При этом опять-таки нередко поминается стирка окровавленной одежды или савана («беан нигх» означает «стирающая женщина»), что заставляет заподозрить козни Морриган... Из прекрасной девушки беан шитх постепенно превращается в чудище: то обнаружат у нее перепонки между пальцами, то клыки, то обвислые груди. Конечно, такой «красавице» белое уже не к лицу; шотландские плакальщицы ходят в зеленом. Некоторые оспаривают загробную сущность беан нигх — дескать, она «всего лишь» сродни чудищу-карге (hag).

Ну а англичане переделали кельтскую фею в баньши и окончательно удостоверились: погребальный плач — именно причина смерти, а не оплакивание свершившегося. Если вы слышите ее голос — умрет или кто-то из вашей семьи, или, уж не обессудьте, вы сами. Как-либо отомстить баньши за такой «подарок» не представляется возможным — во-первых, она призрак и потому бесплотна, во-вторых, серебра не боится (помните ее серебряный гребень?), а молитва... что молитва? Будь вы добрым христианином, вы бы никогда ее не увидели. Так что в ваших устах святые слова силы против баньши иметь не будут.

Происхождение образа банши

Банши, как полагают специалисты по ирландскому фольклору, не имеет прямых аналогов в верованиях других народов. Однако в бретонском фольклоре есть нечто схожее с банши — вестник смерти Анку, также подобные персонажи встречаются в валлийской мифологии. Это даёт основания предполагать, что образ банши уходит в древнюю кельтскую мифологию. Патриция Лайсафт, профессор Дублинского университета, посвятившая более 20 лет изучению образа банши в фольклоре, отмечает, что носители традиций практически не задумываются о происхождении банши, а воспринимают её как данность. Тем не менее, ей удалось сформулировать следующие представления о происхождении банши:

Фея

Весьма распространено мнение, что банши нечто вроде феи (fairy), такое объяснение встречается в некоторых литературных произведениях XIX и начала XX веков. Однако в настоящих народных преданиях о банши такое отождествление дается очень редко. В ирландской народной традиции феи — существа общественные, живут сообществами и ведут образ жизни, схожий с человеческим. Тогда как возвещающая о смерти банши — существо одинокое и все её отношения с человеческими существами определяются её связью со смертью.

Призрак

Большее распространение имеют следующие версии: банши не что иное как призрак (дух) женщины-плакальщицы, так как оплакивание и рыдание одна из ее характерных черт. Некоторые ирландцы верят, что если плакальщица не выполняла свои обязанности подобающим образом, то и после смерти она продолжает оплакивать умирающих.

Покровительница рода

Одним из центральных аспектов легенд и преданий о банши является представление о том, что банши — это дух-покровитель той семьи, которую она оповещает о смерти, то есть между ними есть наследственная связь, это может быть также прародительница семьи.
По повериям, банши есть не у всех ирландцев. В устных и литературных источниках семьи, смерть в которых возвещает банши, обозначаются как семьи с «О'» и «Мак», то есть считается, что банши сопровождает истинно ирландские семьи. Однако список фамилий таких семей гораздо шире, так как включает также семьи происходящие от викингов и англо-норманнов, то есть семьи которые поселились в Ирландии до XVII века.

Облик банши

Что касается описания внешнего вида банши, то тут мнения диаметрально противоположны. Одно остается неизменным — женский образ. Существует некий романтический образ банши, в основном в рассказах детей, что это молодая прекрасная женщина с длинными белокурыми или золотыми волосами в длинном белом плаще с капюшоном. Также банши описывают как маленькую старушку, но опять же с длинными волосами, белыми или седыми. Вообще длинные волосы — это такая же отличительная черта банши, как и её крик. Реже встречается описание черных или темных волос банши, также как и темных или цветных одежд, так как совершенно очевидно, что в сумерках или темноте, времени когда появляется банши, её проще увидеть именно в белом плаще и с белыми, часто седыми, волосами, что также подтверждает легенду о банши-старухе. Что касается головного убора, то он упоминается крайне редко, так как он был бы неуместен ввиду длинных развивающихся волос. Так как плащ банши в основном доходит до пят, обувь также упоминается крайне редко. Некоторые носители традиции считают, что она ходит босой.

Стонущий дух

Итак, подчинившись суровой молве, баньши по всей Британии (кроме, быть может, Ирландии) перестали оплакивать и начали насылать смерть напрямую. Работало это примерно так: стоит тому, кто попал под «предсказание», оказаться в опасности, как ситуация разрешалась наихудшим из возможных способов. Например, конь неожиданно встал на дыбы — всадник падает и ломает шею, пустячная царапина приводит к заражению крови, от искорки вмиг сгорает дом, сторожевой пес ни с того ни с сего оказывается бешеным...
Если раньше песнь баньши описывали как мелодичную и невыразимо печальную, то теперь она становится то стоном — таким, что услыхавший не перестает трястись как в лихорадке до самого своего печального конца, — то душераздирающим воем, от которого недолго и отдать концы прямо на месте. При этом чаще всего оказывается, что стон баньши слышит только тот, кому он адресован, и никто более. Ах да, еще кошки, но для них он безвреден.

В наши дни более всего популярна именно эта последняя версия: стон (скорее даже — вопль) баньши настолько пронзителен и отвратителен, что слышащие его умирают на месте. Конечно, это магия, а не просто акустическое свойство (можно даже конкретизировать — некромантия), но, как ни странно, если потенциальная жертва успела заткнуть уши достаточно толстой пробкой, то у нее есть шанс избежать своей участи.

Появились и определенные теории на тему того, откуда баньши берутся. Самая популярная версия — это дух умершей эльфийки, причем обладавшей при жизни настолько подлым нравом, что угомониться она в принципе не может. Как устранить? Никак. Через некоторое время все равно возродится.

Это интересно: процесс изгнания баньши, как и любого призрака, именуется banishing. Отсюда популярная игра слов, которую можно найти, например, у Джоан Роулинг: banish the banshee. Увы, в переводах такое обычно не сохраняется.

Есть и другая гипотеза: дескать, баньши — это эльфийка, фея, а может, и человеческая женщина, умершая родами в результате какого-то фантастического небрежения со стороны мужа. Это, с одной стороны, объясняет пронзительность ее голоса, а с другой — ее действия; считается, что баньши стократ более охотно причиняет смерть мужчинам, нежели женщинам. В этом случае она утихомирится, если самолично покончит с бывшим мужем; а если тот ухитрится помереть своей смертью — все, она будет гоняться за мужчинами вечно.
Согласно третьей версии, это волшебница (или опять-таки эльфийка), чью могилу разорили и поставили на ее месте... тут мнения расходятся — то ли кабак, то ли вообще публичный дом. Подлететь к кабаку и устроить его завсегдатаям концерт по заявкам баньши не может, и сровнять помещение с землей следует живым.

Какую версию ни прими, из нее следует, что обычное, так сказать, физическое устранение баньши будет недолгим (если вообще удастся). Максимум через год, а скорее всего — в ближайшее полнолуние дух снова выпорхнет из-под земли, и мало никому не покажется. При этом даже на пару дней упокоить ее может лишь истинный святой, которому совершенно случайно довелось оказаться поблизости от жертвы баньши — или, быть может, чародей, но в последнем случае рецепты тщательно охраняются.
Так что лучше живите праведно. К добрым христианам баньши не приближаются и песен им не поют.

Кстати сказать, баньши окончательно перестали носить белое. По последней моде они рядятся в зеленое, а гребень либо прячут, либо втыкают в волосы, а не помавают им в воздухе.