Детский голос мешал сну. Он настойчиво бубнил что-то невнятное над самым ухом, бедного несчастного вампира.
- Дядя Патрик, вставай. Дядя Патрик солнце село! Патрик! Патрик! Патрик! Дядя Па-а-а-атрик!!! Вста-а-а-а-ава-а-а-а-а-ай!!!
Ну ни минуты покоя, даже поспать толком не получается! Вампир твердо вознамерился пролежать в любимом гробу до скончания времен независимо от того есть тут ребенок или нет.
Гроб начал раскачиваться на манер колыбельной.
Над крышкой продолжали скандировать: - Патрик! Патрик! Вста-а-ава-а-ай!
Вы когда-нибудь слышали об ангельском терпении? Вампиры его лишены. Патрик разом отшвырнул резную крышку гроба. Не рассчитал силу, крышка, оценив потуги хозяина выйти наружу, услужливо разлетелась в щепу. Настроение испортилось окончательно.
- Дядя Патрик! – с восторгом завопило маленькое чудовище.
Перед глазами потемнело. Сильное гибкое тело вампира само кинулось вперед. Руки обхватили ребенка за плечи, челюсть начала трансформироваться.
Из распахнутого ворота выпала тоненькая цепочка с серебряным крестиком. Крестик накалился и засиял ярче солнца.
Патрика отшвырнуло на другой конец комнаты, смачно припечатав к стене. Жестокая боль скрутила вампира. Патрик незлым тихим словом помянул предусмотрительность хозяйки дома.
Ребенок подпрыгивал от радости, звонко аплодируя.
- Дядя Патрик, а давайте еще раз! – сияющими глазами посмотрело на него дитя.
- Сгинь, окаянный, - перекрестился Патрик на всякий случай обходя ребенка по широкой дуге.
- А, мама просила меня не кусать!
Опоздало предостережение.
- А почему она так сказала? Мне понра-а-авилось, - задумчиво протянул ребенок.
- Зато мне не очень, - мрачно подытожил вампир.
- Дядя Патрик, а дядя Коля скоро вернется? – с детской непосредственностью заинтересовался ребенок.
- Скоро-скоро, похороны уже сегодня. Кстати про похороны мама ничего мне не передавала?
Ребенок задумчиво уперся взглядом в потолок.
- А, мама сказала, что будет ждать на кладбище!
На кладбище так на кладбище.
- Иди спать, поздно уже.
Ребенок обиженно надул губки.
- Не хачу-у-у-у.
- На-а-а-адо-о-о, - передразнил Патрик. Вампир не любил детей.
Только выпроводив дитя из комнаты, Патрик расслабился. Открыл окно, и спустя мгновение комната опустела окончательно.
До кладбища Патрик добрался туманом. Обращаться нетопырем он не стал, жалко было сил, да и незачем.
Ирина неторопливо прохаживалась между могилами, ожидая окончания похорон. Могилу уже засыпали землей, но ее это нисколько не волновало. Даже юной нежити несложно выбраться из-под пяти метров земли.
Туман уплотнился, впитываясь в человеческую фигуру, пока не исчез вовсе. Патрик ожидающе глядел на Ирину.
- Солнце зашло, - тяжело обронил древний вампир. – То самое солнце, что когда-то покинуло меня, сегодня должно покинуть и его.
Ирина недовольно поморщилась. Патрик любил пафосные речи, правда говорил их далеко не всегда к месту.
- Покинет-покинет. Только конца похорон дождемся и сразу покинет.
Вампир странно напрягся и удивленно протянул: - Однако. Он справился быстрее, чем я думал.
Ирина недоуменно посмотрела на замолчавшего вампира и перевела взгляд на свежую могилу. Земля вспучилась, словно море после подводного взрыва. Гости от неожиданности сделали шаг назад. И почва разошлась, пропуская новое дитя ночи.
Секунды две ошеломленные родственники созерцали восставшего, пока чей-то истошный вопль не разорвал мертвую тишину: - Упырь!!!!
Родственники уже не раздумывали о внезапном воскрешении, все как один понеслись прочь. Какая-то полная тетка на полном ходу споткнулась, кубарем прокатилось метров шесть, вскочила как молодая и понеслась дальше. Тревожно взвыли моторы, едва не сталкиваясь друг с другом, машины помчались прочь от этого гиблого места.
- Ха, бегут как крысы с корабля, - удовлетворенно хмыкнул Патрик. Зрелище его позабавило.
А всеми оставленный Николай замер на своей могиле, недоуменно рассматривая надгробную плиту. Похоронный костюм растрескался, в нескольких местах разошелся шов, превратив его в изрядное чучело.
- Это я? – недоуменно спросил новоиспеченный восставший. Как и к многим юным переродившимся память к нему пока не вернулась.
- Ты не он, - спокойно сказала подошедшая Ирина. – Он сегодня умер, ты сегодня родился! Прими же этот дар, дитя ночи! – закончила она ритуал принятия. – От лица Гильдии Некромантов приветствую вас в нашем городе. Мы, - она сделала широкий жест, невежливо тыкая в Патрика пальцем, - здесь, что бы обучить и помочь тебе влиться в общество.
Патрик, которому уже давным-давно надоела эта рутинная работа задумчиво колупал надгробную плиту, ненавязчиво выводя ногтем какую-то надпись.
Николай не выдержал и заглянул через плечо увлекшемуся вампиру. Поперек портрета красовалась короткая строка: «Здесь был Патрик».
***

Луна уже давно взошла на свое исконное место бело-желтой бляхи небес, ехидно скалясь на жалких людишек, на такой далекой и близкой Земле. Я погрозил небесам пальцем. Небо задумчиво промолчало. Оно не любило отвечать.
- Николай, не отвлекайся, - раздался в голове тихий голос Ирины.
- Ирина Семеновна, так все равно ни черта нет.
- Николас, - вмешался Патрик, по своему обыкновению коверкая мое имя. – Слушай старших, тетей Ирой вырастешь, вредной, старой и с ребенком…
Даже я услышал в голове приглушенный рык наставницы.
Наставники «отключились», предпочитая вести дальнейший «разговор» исключительно в своем узком кругу. Я лишний раз поразился, как они до сих пор выжили со столь разными характерами. По моим прикидкам один из них давно уже должен был наслаждаться загробной жизнью. Вопрос кто именно оставался открытым.
Неподалеку тихо скрипнула металлическая дверца.
- Патрик, Ирина!
- Вижу.
- Слышу, - почти одновременно ответили они. Кому какая фраза принадлежала я так и не понял.
Агенство, где я проходил практику караулило этот склад уже четвертый день и до сих пор мы не заметили здесь даже сторожа. Но затишье было обманчивым, склад хорошо охранялся. Внутри помещения был скрыт хорошо замаскированный «Контур Падших» опасное заклятие, наложенное умелым некромантом. Даже Ирина с трудом его засекла. У меня было сильное подозрение, что внутри склада хранилась еще пара троек сюрпризов для нежданных гостей.
В двери не таясь зашли два человека. Предположительно человека. Ну вот и закончилось томительное ожидание, наверно я должен радоваться что все самое интересное выпало в нашу смену.
Первый вошедший одним пассом деактивировал контур, захлопнул дверь. В стеклах задребезжал неяркий свет.
Фантастическая самоуверенность, особенно учитывая хранящийся там груз. Пять контейнеров «человеческого материала», как сказал Патрик. Небольшая армия для опытного некроманта.
Или неплохое подспорье для развивающегося вампира.
Людей хранили под заклятием «Стазиса», удобно для дальней перевозки.
Луна предательски спряталась за облаком. Внутри происходило что-то неясное, какое-то движение, скрип.
Я нетерпеливо поерзал. Хотелось бросится в атаку прямо сейчас, ожидание успело надоесть еще в первый день. Но нельзя. Рано. Нам нужен был не поставщик, которого вычислили уже очень давно, а наниматель.
- Николас, держи себя в руках, - хотя я и не слышал голоса вампира привычным образом, интонации все равно передавались. И мне казалось, что Патрик на минуту скинул личину дурашливого подростка, превратившись в того, кем и является на самом деле – древнего опытного вампира. – Ты искажаешь фон. Держи эмоции в узде.
Черт! Я быстро привел фон в нормальное состояние, маскируя свое присутствие фоном природы. Но было поздно.
Внутри склада что-то разбилось, вспыхнул огонь, дверь распахнулась от сильного толчка. С порога сорвалась смутная фигура, окутанная тенями.
Поздно спохватился, прятать лицо стоило раньше. Но отпускать все равно не стоит.
Фигура резко взвилась в воздух, уходя от шара зеленного пламени. Некромант швырнула второй – мимо! Патрика нигде не было видно.
Сбросив личину кустика, я представил как на спине вырастают призрачные крылья. Сзади ударил воздух, сминаемый невидимыми крыльями. Миг и я взлетел, неуклюже, но уж как умею. Крылья стремительно набирали силу и скорость. За спиной раздался грохот обваливающегося здания, почти заглушивший рев мотора. Несколько осколков упали в опасной близости от меня. Я успел словить виноватый взгляд Ирины прежде чем продолжить погоню.
Окутанная тьмой фигура скользнула на землю, мгновенно обратившись волком.
С моей ладони сорвался десяток невидимых клинков. Оборотень не растерялся ловко уворачиваясь от лезвий, проходящих буквально в сантиметрах от его драгоценной шкуры. Я лишь позавидовал хладнокровию зверя, поддавая скорости. Из-под лап оборотня сорвалась короткая сумрачная стрела, стремительно понесшаяся на меня. Представить, что подо мной наклонная доска перекатится по ней. Получилось, увернулся!
Зверь юркнул во двор какого-то дома и сразу оказался под защитой высокой металлической арки. Мне ничего не оставалось, как спустится с небес на землю. В буквальном смысле.
Арку я смял можно сказать случайно, переборщил с силой щупа. Жители почему-то не решились проверить, кто забрел в их двор. Зато я вновь смог оказаться в воздухе, где от меня было куда сложнее скрыться.
Оборотень больше не атаковал. Выскочив с другого конца дворика, он припустил прямо по дороге. Такого подарка я от него не ожидал.
Я крутанул рукой, будто наматывая на запястье невидимую веревку. Тварь замерла на земле, придушенно хрипя. Замерев в воздухе, я боялся пошевелится. Ментальная нить сложна в управлении, надо было ударить другим заклятием! Но, как известно, мудрая мысля приходит опосля.
Нить начала медленно соскальзывать с шеи упершегося зверя.
Держать, держать заклятие. Сейчас очень немногое зависит от меня, но уж с этим я справлюсь. Справлюсь?
На секунду у меня возникло смутное чувство, что что-то пошло не так.
И земля радостно прыгнула навстречу. Встреча получилось не сказать что бурной, но очень эмоциональной. Вдобавок ко всему кто-то прошелся «Ментальным Молотом» по спине. Я слишком сосредоточился на заклятии нити, упустив из виду собственные крылья. Лишенное постоянной подпитки заклятие попросту распалось.
Это даже не смешно!
Хотя… нет, все-таки смешно. Злая улыбка сама собой наползла на лицо. Ну, теперь держись.
На месте оборотня я бы воспользовался ситуацией, но волк остался стоять где стоял, недоуменно глядя на распростертого противника. Даже темное облако, что до сих пор прикрывало его, куда-то исчезло.
Я потянулся ментальными щупами, куда смог дотянутся. Асфальт смяло как яичную скорлупу, в воздух взметнулись гигантские глыбы.
До оборотня наконец дошло что дело пахнет жареным. Прижав уши к затылку, он бодро припустил к пролеску. Первая глыба пролетела в жалких сантиметрах от головы зверя, вторая и третья близко не подошли к желаемому результату. Зато четвертый снаряд угодил прямо в яблочко.
Зверь жалобно взвизгнул, перекатился и замер бесчувственной тушей. Надеяться, что попадание станет смертельным, я не стал. Такой удар не убьет ни вампира, ни оборотня. А вот вырубить вполне может и того и другого.
- Сто очков! – вынырнул откуда-то из-за спины донельзя довольный Патрик. - В битве Николас – Случайный Свидетель побеждает Ни-и-ико-о-ола-ас, - торжественно протянул он и залился смехом.
- Патрик, у твоего юмора должны быть пределы… какой еще свиде… свидетель?! Ты хочешь сказать, что… не-е-е-е-ет, скажи, что ты шутишь! – тоскливо попросил я.
- Я шучу.
- Спасибо.

… Взойдет Луна,
Погаснут звезды,
Тумана синие…
- Эм-м-м, - задумался лежащий на ветке оборотень. – Звезды-сосны, луна-срамна… нет, не то…
- Роман! – взвыл откуда-то снизу раздраженный голос. – Спускайся немедленно, помоги матери твоей работать!
- …Взойдет-сойдет, умрет, падет…
- Тьфу ты, - в сердцах сплюнула оборотень-мать. – Что б я еще раз…
- Ели-за-ве-та! Я вернулся! – по тропинке спускался счастливо улыбающийся оборотень-отец, с небольшой тачкой, по большому счету нужной ему только для маскировки. – Купил, все купил как ты хотела, и «разрыв-траву», и «слезы палача», и «мандрагору», хотя достать совсем не просто было, вот «каменные листья» купить не получилось, заменил «бегущим корнем», даже «огнелист» купил, - похвастался оборотень редким приобретением.
С каждым словом лицо матери светлело, пока не засияло аки ясно солнышко.
- …Носы, косы, росы… все не то… - продолжал выдумывать Роман.
- Вот, только вирши свои и сочиняет, - пожаловалась Елизавета. – Ну помоги ты его снять оттуда.
- Легко, - не задумываясь брякнул отец и, подхватив две лопаты, решительно направился к дереву.
Вслушавшись в начинающееся стихотворение, отец скептически хмыкнул.
- Эй, рифмоплет, заканчивай уже. Работа не волк, но волки возле работы присутствуют.
- …Засосы, насосы…
- Ты на отца хоть посмотри, когда тебя отчитывают.
- …Кроссы, тросы…. Альбиносы!
Лицо отца стало злым.
- Да посмотри ты на меня уже, щас кину лопатой, мало не покажется!
Роман разочаровано оторвался от стихотворения. В сердцах буркнул:
- Да кинь в меня лопатой уже!
Лопата с хрустом вошла в дерево по самую рукоятку. Роман мгновенно побледнел и ласточкой слетел с дерева.
- А... а... а если бы в меня попал???
- Зажило бы, - все еще злясь, проворчал отец. – Чай не человеком деланный.
- Ма-а-а-альчики, ловите его, ловите! – донесся громкий голос матери с другого конца огорода.
Мужская часть семьи недоуменно переглянулась.
Роман только и успел повернуться к Елизавете, когда прямо на него прыгнуло нечто маленькое и шустрое. От неожиданности оборотень взлетел прямо на макушку любимой березы, вспоминая непечатные слова трех языков мира.
Отец отреагировал лучше, мгновенно сменив ипостась.
- Вон она, вон она, туда побежала! – азартно кричала мать, подбадривая вошедшего в раж мужа.
С десяток минут оборотень увлеченно носился по грядке, пока неизвестное не нырнуло в землю.
- Ушло, - разочаровано хмыкнул он. И тут же почти без перехода, - Родная, а что это было?
- Что-что, сам же купил бегущий корень, – недовольно ответила Елизавета. – Его теперь не выловишь.
- Сни-и-им-м-м-мите меня отсюда-а-а. – Откуда-то сверху попросила береза голосом Романа. – Кажется, дождь начинается…

Желание дамы – закон. Убить того, кто это придумал.
И надо ж было так опростоволоситься. Ну кто, кто тянул меня за язык. Нет же, надо было сказать эту красивую трижды проклятую фразу.
«Принеси мне приданное циклопки, и стану я твоей», - вынесла вердикт бессердечная красавица.
Как результат, теперь придется полночи куковать на скале. На отвесной стороне! И дай Пресветлый, что бы только полночи. Кто знает, когда у этих циклопов свадьбы заканчиваются. А раз так - придется затянуть потуже ремни, напрячь орган, в котором скрыто терпение (подозреваю, что на нем я сижу), и ждать.
Пропасть хищно скалилась снизу, она умела ждать.
А в пещерах веселье было в самом разгаре. Циклопы орали хвалебные песни, ибо пением это назвал бы разве что глухой, исполняли народные танцы жених и невеста. Невеста довольно уродлива, даже по меркам циклопов. Женщины у них всегда больше мужчин, но не в этом случае. Тем не менее, вырядившись в дорогие шкуры медведей, она едва не подбрасывала новоиспеченного мужа в воздух. Жених выглядел скромнее, его небогатую волчью шкуру украшали всего три пары клыков. Впрочем, радостным он отнюдь не выглядел.
Скала ощутимо дрожала от каждого нового па семейной пары. Пальцы несколько раз соскальзывали с неровных скальных выступов.
Наконец гуляния затихли, гости умолкли, торжественно уснув в обнимку с недоеденными овцами.
Я подтянулся, забираясь на ровную местность. Минут пять лежал неподвижно, отдыхая от неожиданной тренировки, поди повиси треть ночи на руках, то еще удовольствие.
Но пора было действовать, иначе все было зря.
В прихожей не было не видно не зги. Темнее только в гробу. Тихо, хотя я мог и не таиться, пробрался через парадную пещеру в сокровищницу молодоженов. Поискал взглядом любую вещь, что могла сойти за приданное невесты. Увы, поиски не увенчались успехом. Большую часть пещеры занимало стадо овец, по углам валялась мелкая утварь, дубинки, метательные камни, шкуры. Ничего такого, о чем рассказывали в селе. Ни тебе златых гор, ни чешуи драконьей, ни-че-го. Но может, если поискать получше…
Сзади раздался тихий шорох, в пещеру медленно, опасаясь разбудить невесту или гостей, зашел жених.
Я недоуменно посмотрел на жениха. Жених удивленно вытаращил свой единственный глаз на меня.
Массивный циклоп наклонился и тихим шипящим голосом поинтересовался:
- Что маленький человека делает здеся?
Отступать было некуда, жизнь или смерть зависело от правильного ответа.
- А... а что большой циклопа делает здесь?
Жених смутился. Вот он, правильный ответ!
- Уррох не хотел женится на Анно… но Анно дочь вождя… Урроха никто не спрашивал. Анно била Урроха, пока он не согласился, - промямлил несчастный. Видимо воспоминания были не самыми приятными, циклоп потер многострадальную голову.
- Да, такая жена - счастье мазохиста, - посочувствовал я и вернулся к делам насущным. – И что Уррох делает здесь?
Циклоп опасливо оглянулся, прежде чем зашептать вновь.
- Маленький человека никому не скажет? – Его единственный глаз ожидающе уперся в меня.
- Н-нет, никому, - сглотнул я.
- Уррох будет бежать! Только заберет дубину и шкуры. И Красное Дерево! – вспомнил неудавшийся жених.
Циклоп быстро, пока не забыл, собрал небогатые пожитки. Кучу шкур венчал толстый ствол Красного Дерева, растущего только на вершинах гор. Крону украсили множество ярко-алых цветов.
- Уррох, эй Уррох, а это и есть приданное? – тихо поинтересовался я, отнюдь не уверенный, что меня услышат.
- Еще овцы, но их Уррох брать не станет.
- А, я возьму цветок с красного дерева, ты не против?
- Бери-бери, только тише, - замахал руками циклоп.
Пока Уррох не передумал, я быстро сорвал ближайший цветок, бережно опустив его в пустую котомку.
- Анно злится! – раздался из коридора раздраженный женский голос.
Уррох подхватил все, что успел собрать и припустил к выходу, по дороге теряя драгоценные шкуры.
Из коридора послышался гневный рык и громоподобные удары.
- Урроху больно!
- Анно даже дубинку не сломала!
«А счастье было близко», - ошеломленно подумал я, следуя примеру Урроха, но уже другим путем. Узкий пещерный лаз вывел меня к настолько знакомой пропасти, что я едва не прослезился от умиления.
Откуда-то сзади раздавались последствия семейной жизни. Несколько минут я раздумывал, затем решительно размахнулся и отшвырнул котомку в пропасть. Ну ее, эту семейную жизнь, холостяком буду…

- Значит так, это чучело двуглавого президента, правил такой на рубеже двадцатого четвертого - двадцать пятого века, а там поставили Путина, за что поставили не знаю, вроде не урод, может, сотворил чего интересного, неизвестно, - менторским тоном рассказывал престарелый охранник, неторопливо прохаживаясь между восковыми фигурами. – А это маска Чукочи, поговаривают, что племя это прародители народа китайского были, но науке сие точно не известно. А вот и халат японский, - прочел охранник. На секунду он задумался. – Я думал, китайский, но может опечатка.
Грэг с Машой переглянулись. Кажется, идея посетить музей ночью, сунув мелкую мзду охраннику, была не самой удачной. А поначалу все казалось так романтично. Пустой музей, плевать что кунсткамера, так даже интересней, и они вдвоем. Жаль лишь, что охранник не поверил под честное слово и решил сам проследить за порядком, небось сопрут экспонат какой, ему ж головы не сносить. Вот и приходится молодой паре слушать нудную лекцию, внезапно оказавшуюся включенной в стоимость билета.
- А там зал сатанистов, в кото… - сторож замер, замолчав на полуслове. Из зала слышалось неясное пение и речитатив.
Сторож тихо, что бы не спугнуть пробрался ближе к входу, мгновенно позабыв про своих подопечных, и обомлел. Посреди зала красовалась широкая пентаграмма, вокруг которой собрались тринадцать человек в черных балахонах. В углу комнаты сиротливо стояло ведро с мутной водой, из которого вывешивалась половая тряпка. Видимо сатанисты по истечении обряда собирались скрыть все следы своего пребывания.
Один из сатанистов держал в руках микрофон и негромко читал:
О, Владыка Тьмы,
Царь Ночи,
Взываем к тебе,
Именем Твоим, Сахмазаил
Кровью невинной,
Ирины Кривой,
Смертью чужой
Котом Васькой,
Кто-то тихо прыснул от смеха. Читающий грозно зыркнул на нарушителя спокойствия, но прерывать обряд не стал.
Именем отца твоего, Гусмотахила,
Приди, приди, приди!
Еще два человека из круга повалились от смеха.
Чтец откинул микрофон в сторону.
- Это же мой микрофон, - тихо возмутился сторож.
Протяжно взвыл кошак, которому надоело сидеть на руках у чтеца. За что и поплатился. Читавший взмахнул коротким клинком и смешки прекратились. Сторож замер, раздумывая на тему, а стоит ли выходить к этим ненормальным.
- Ген, Генка, ты что и правда…
- Слыш ты, да? Зарэжу, папой клянус, зарэжу! – прохрипел с явным грузинским акцентом один из сатанистов.
- Испугались? – радостно рассмеялся чтец, опуская испачканного красной краской кота на пол. Кот неторопливо продефилировал к «крови невинной», собранной в небольшой мисочке и неторопливо начал лакать из нее.
- Ну ты и… - задохнулся от возмущения другой сатанист. – Генка, у тебя какое-то атрофированное чувство юмора. Я чуть не поверил! Не буди во мне зверя!
- Цигель, цигель, алю-лю, - усмехнулся Генка. – Я вообще тут думаю, а что если в следующий раз…
Договорить сатанист не успел. Из пентаграммы ударил столб обжигающего пламени. Столб ударил в потолок и пламя бесславно осело, открыв оторопевшим сатанистам объект почитания.
Посреди пентаграммы восседал гигантский рогатый демон в окружении десятка двух более мелких демонят. Все тело его было покрыто короткой рыжеватой шерстью, на спине сложены длинные перепончатые крылья.
- Кто из вас, смертных, посмел вызывать Сахмазаила без жертвы и почтения?
- Ы-ы-ы-ы, - Генка ошалело сел на пол и в такой неудобной позе пополз прочь.
- Ты! – голос демона был торжествующим. – Ты посмел столь непочтительно взывать ко мне, в мой же день рождения! Не прощу! Наказанием тебе будет…
- Секаса осенья, нам не хватаит! – пропищал маленький демоненок, с надеждой поглядывая на Сахмазаила.
- М-м-ма-аш-ша, вызывай ментов, - попросил кто-то дрожащим голосом.
Маша быстро достала мобильник, один из демонят щелкнул пальцами и последнее достижение техники выскользнуло из рук, разлетевшись на несколько кусков. Демоненок счастливо рассмеялся.
- Абонент находиться в полной ... – еще радостней расхохотался он.
- Маша, - тихо попросил Грэг, из-за угла наблюдая все это действо. - И правда, вызывай ментов. И в церковь позвони пожалуй, батюшке Иллариону. А я пока потяну время.
Сторож уже давно смылся, сатанистов он не опасался, но нечисть - совсем другое дело.
- Айн момент, Грэг. Будь осторожней, ладно?
Грэг только кивнул. Сделал шаг и остановился, задумавшись о чем-то.
Демоны оторопели, они не чуяли его запаха! А ведь они чуят любого, кто боится! Выходит, он не боится их?!
Грэг обо всем этом понятия не имел, но эффект неожиданности был ему только на руку.
- А говорят, царь-то ненастоящий!
Демонят раскидало в стороны взбешенным Сахмазаилом.
- Кто говорит? Убью!
- Ну я говорю, доказательств-то у тебя нет, – будто не замечая гневных взглядов продолжил Грэг. – Взывали к Сахмазаилу, но откуда знать, что он и пришел?
Демон усиленно заработал мыслью. Вены на лбу вздулись от напряжения. Видно, он не думал так усиленно уже лет пять как минимум. Демонята сочувственно посматривали на своего хозяина.
- Я могу убить здесь всех и кровью написать истину, - наконец вынес работу мысли Сахмазаил.
- Нет, это ничего не докажет, но мы можем провести обряд посвящения в цари, короновать по древним канонам, - быстро добавил он опасаясь, как бы демону не пришла в голову еще одна «гениальная» идея вроде этой.
- Давай быстрее, - демон снова сел, с превосходством поглядывая на замерших людей.
Грэг мучительно пытался придумать, как еще можно потянуть время, когда его взгляд упал на всеми забытое ведро.
Он просветлел. Торжественно повесив ведро на локоть, взмахнул половой тряпкой, перекрещивая демона. Демон враз скукожился, брезгливо поглядывая на инструмент «коронования».
- Да славится царство твое, - взмах тряпкой, окунание в ведро. – Да будет оно столь же чистым как жидкость сия, - еще один взмах. – Прими же регалии власти, - протянул он тряпку демону. Демон брезгливо принял ее. – И испей из чаши этой в знак согласия, – протянул ему ведро Грэг.
- Странные у вас тут обычаи, - тоскливо заглянул в ведро демон. Несколько секунд брезгливость боролась с желанием, брезгливость одолела. – Да ну все к ангелам светлым, не нужно мне такое царствование.
- Почему? – поразился Грэг.
- Хозяин, секаса осенья, нам не хватаит, - напомнил демоненок, протягивая ведро.
- Сейчас будет секас, но тебе не понравится, - прогремел демон хватая его подмышку и торопливо растворяясь в воздухе.

Угрюмые стражники оцепили площадь. Толпа возбужденно гудела, в нескольких местах образовалась давка. Народу на площадь набилось порядочно, образовав довольно большую неорганизованную кучу тел.
- Публика ждет, - пробормотал Самиль Златоголосый, наблюдая из зарешеченного окна за площадью. – А вот актеры явно запаздывают. Кто будет сегодня играть? Чей выход на сцену?
Актер странно разговаривал, будто читал давно заученную роль. Самиль всю жизнь был актером, о его таланте ходили легенды. Как и о его любовных похождениях.
Он сыграл в тридцати двух провинциях, в тридцати из них оставил о себе напоминание неверным женам. Красавицы сами мечтали о таком любовнике, как он, и довольно часто их мечты сбывались.
Но то, что произошло в этом графстве, не могло сыграть чести актеру. Он, великий актер и соблазнитель, он, тот, кого ласкали даже эльфийки, попросту ошибся окном в графском замке. Ровно на одно окно, а какая разница!
Красавица, дочь местного графа, просила разыграть для нее ночной акт из пьесы о благородном воре. Всего один акт, где вор и баронесса встречаются в замке, благо замок отца оказался под рукой.
И вот, когда «вор» пробрался в спальню к баронессе, он узрел странную сцену, поразившую его в самое сердце. Благородный граф, надев ошейник подносил кубок с благоуханиями садовнице, почему-то обряженной в кожу.
Сказать, что актер оторопел - не сказать ничего. В комнате повисла нехорошая тишина, во время которой участники действа с изумлением созерцали друг друга.
И актер, небывалый случай, перепутал фразы пьесы!
- Кошелек или смерть!
Только такое роковое стечение обстоятельств могло привести Самиля в тюрьму.
О, лучше б я вспомнил фразу из пьесы «Влюбленной Жоззе», - раздумывал позже Самиль. Но акт уже сыгран, актеры разошлись по покоям. Остается лишь сыграть финальную сцену.
Железные двери протяжно скрипнули. По коридору прошлись кованные сапоги. Дверь в камеру распахнулась, на пороге каменным изваянием застыл палач.
Второстепенный персонаж, - брезгливо подумал Самиль, наблюдая, как на его руках защелкиваются кандалы.
Актера повели по коридору, а он все вспоминал слова из пьес, подбирая самые удачные и заодно припоминая какая из красавиц после какой из пьес ублажала его. Красавиц набралось явно больше, что немного согрело душу.
После заточения свет чуть не ослепил Самиля. Актер остановился, гордо вскинув голову и наблюдая за публикой. Публика собралась мертвая, никто не поприветствовал актера.
Среди толпы осадной башней выделялся атлет.
Самиль едва не застонал от огорчения. На его последнюю пьесу пришел один только Гор? Но нет, наверняка другие актеры тоже здесь, но роль у них другая, появятся чуть позже.
Гор, добродушный великан, исполнявший в трупе роли великанов и варваров, сегодня казался особенно грозным. Может, виной тому были слезы, которые великан тщетно пытался скрыть за маской гнева.
Гор молча глотал гнев, он должен был видеть и запоминать, как из жизни уходят великие актеры. Гору всегда давали роли великанов, и никто не знал, что публика не сильно ошибалась, путая его с ними. Полукровка, брошенный в городе, он рос в бродячей актерской труппе с детства. Когда придет время, варвар вспомнит обо всем, что видел здесь, и тогда, о, тогда один граф очень пожалеет, что посмел тронуть друга великана. Пусть и великана лишь наполовину.
- Выкуп! – голос, выкрикнувший это волшебное слово, подействовало на толпу едва ли не громом. Толпа забурлила, поддерживая смельчака. – Требуй выкупа, мы за ценой не постоим!
О, вот и появился первый персонаж, - обрадовался Самиль, разглядывая старого директора труппы. Под глазами черные круги, одежда помята, он казался постаревшим лет на десять! – Неужто роль столь сложна для старого актера, мы так не договаривались, ну же, сыграй ее достойно, это мой последний спектакль, – молча взмолился Самиль.
Директор услышал просьбу актера, как слышит актера только актер, без слов, расправил плечи, ожидая графского суда. Теперь уже не старик, а мужчина стоял посреди площади.
Молодец, какой молодец, - про себя поаплодировал Самиль.
Граф скорчил презрительное лицо и молча покачал головой.
Палач, молча наблюдавший из-под маски за происходящим, властно схватил Самиля за ворот. Самиль молчал, у великого актера сегодня была немая роль. И только в глазах играло торжество актера, игравшего свою роль до конца.
Самиль молча положил голову под плаху. Спустя минуту лезвие с неприятным чавкающим звуком опустилось.
Толпа ахнула, Гор залился слезами, старый актер печально опустил глаза.
Кто-то тихо зааплодировал, кажется, это был Гор, и вслед за ним вся площадь утонула в рукоплесканиях. Вот так должны уходить настоящие актеры, под крики браво и рукоплескания. И это Гор запомнит тоже.
Толпа медленно расходилась, недовольно ропща. Граф удалился в свои покои. Даже стражники, и те ушли, оставив труп актера палачу и друзьям.
- Ним, будь другом, сними уже это! – тихо попросила «голова» покойника.
- Терпи Самиль, - раздраженно перебил «палач». – Это была сложная игра, не комкай роль. Ты труп. Из-за тебя я раскрыл свой лучший фокус, – пожаловался фокусник тихо.
- Это ничего, наше дело правое, и фокусом пожертвовать можно. Да к тому же скоро я такую пьесу напишу, - мечтательно сказал покойник. – А главным в ней будет граф...
Великан посреди площади тихо усмехнулся.
А так великие актеры должны возвращаться, и это, Гор запомнит, пожалуй, лучше остального…