Личи Я сердце оставил в Фанских горах,
Теперь, бессердечный, хожу по равнинам...
Ю. Визбор
Слово «лич» — германского происхождения и исходно означает всего лишь «труп». Однако все, кому доводилось увидеть лича, признают, что для обычного трупа он на удивление бодр и активен (хотя, вне всякого сомнения, мертв). Что же дает ему основания так себя вести?
О происхождении видов Чтобы докопаться, откуда пошли первые сведения о личах, поищем в истории упоминания «сосуда души». Результат найдется быстро: у египетских фараонов сердце хоронили в отдельном специальном кувшине. Как известно, погребение фараона — один из самых грандиозных похоронных обрядов на свете, и от него отчетливо веет какой-то некромантией...
На заметку: слово «некромантия» мы понимаем, конечно, в привычном смысле, а не в классическом: исходно оно означало гадание с привлечением духов мертвых — на манер того, что проделывают шаманы. Черную магию с поднятием нежити, управлением силами смерти, а также, возможно, элементами демонологии так стали называть в эпоху Возрождения.
Впервые мы слышим о личах как о «королях гробниц»; эти сведения распространяли арабы, захватившие Египет в VII веке (есть гипотезы, что подобный образ бытовал и у греков после македонского завоевания того же Египта). Начиная с позднего средневековья появляются сведения о подобных существах и в Европе. Что характерно, идея хоронить сердце отдельно от тела не исчезла и до новейших времен; однако, насколько нам известно, ничего подобного при этом в виду не имеют.
Душа на внешнем носителе
Среди прочей нежити, а равно нечисти и небыли, лич выделяется одним характерным признаком: душа у него находится не в теле и даже не рядом, а заключена в специальном магическом предмете. Предмет этот именуют «сосудом души», филактерией, крестражем, хоркруксом и еще десятком менее известных терминов. При этом лич — не раб сосуда своей души (как, скажем, бывает с душами, насильственно заключенными в меч или какой-либо другой артефакт); сосуд — это просто убежище, дающее личу защиту от упокоения и ряд других возможностей.
Против воли личом сделаться, по-видимому, невозможно. Процесс перехода в это состояние (его еще называют «Ритуалом вечной ночи») требует активного участия будущего лича; при этом от него требуется преизрядная волшебная сила, и потому этот способ нежизни доступен лишь магам — как чародеям, так и богослужителям, если их божество не возражает против таких штучек. Обратите внимание, речь идет не о конкретных заклинаниях, но об умении манипулировать магической энергией; поэтому свитками с заклятиями тут не обойтись.
Это интересно: одно время бытовало мнение, будто бы личом можно сделаться при помощи заклятия Желания с текстом «хочу жить вечно». Это ошибка: такое заклинание превратит прочитавшего не в лича, а в вампира.
Ритуал вечной ночи длится, по разным данным, от шести до девяти дней, требует человеческой жертвы (для недостаточно сильных магов — даже и не единственной) и завершается смертью мага. Если что-то было сделано неверно — он просто погибает (не исключено, что впоследствии восстанет из мертвых, но не личом, а привидением или умертвием); если же все удалось — за несколько дней плоть его истлевает, а оставшийся скелет, обтянутый кожей, встает и продолжает функционировать в качестве лича.
Филактерией можно сделать, строго говоря, почти все, что угодно, — если только оно не слишком велико (объект, который значительно крупнее будущего лича, не годится). Однако по понятным причинам большинство будущих личей предпочитает брать в этом качестве что-нибудь попрочнее — драгоценный камень, к примеру, или стальную шкатулку. Есть мнение, будто бы магический предмет в этом качестве предпочтительнее — дает лучшую защиту для филактерии и упрощает Ритуал.
Нетрудно догадаться, что Ритуал, хотя и дает магу большие возможности (о них мы поговорим ниже), неотвратимо калечит душу и разум. И дело тут не только в убийстве, которое надо совершить, но в совокупности действий. Душа будущего лича как бы пожирает душу жертвы (адепты арканологии усматривают тут прямую параллель с вампиризмом — «он умрет, чтобы остался жить я»).
Поэтому лич, как и большинство видов нежити, чрезвычайно подвержен всевозможным маниям. Некоторые из них заранее готовились противостоять самому типовому психическому расстройству оживших мертвецов — ненависти к живым; это оказалось возможным, но на место этой страсти приходит другая. Например, маниакальная жажда власти и знаний; перед нею лич тем более уязвим, что, как правило, нечто подобное и заставило его сделаться нежитью.
Разум лича подвергается серьезным повреждениям одномоментно и постепенно разрушается в дальнейшем, но очень медленно; и не следует считать, что это делает его более уязвимым, — разве что дает шанс воспользоваться прогрессирующей паранойей.
Что может лич
Как ни странно, на первый взгляд, возможности лича совсем не так уж велики. Его прикосновение парализует, но то же делает и жалкий упырь (правды ради, различие все же есть: лич погружает в кому разум, а не только сковывает тело, так что, например, безмолвно-неподвижное заклинание или псионическая атака тоже будут нейтрализованы, да и спастись от него намного сложнее).
Аура ужаса, подобная драконьей, довольно надежно предохраняет его от того, чтобы быть задавленным числом: простые солдаты разбегутся, и мертвые слуги лича неизбежно окажутся в большинстве.
Как и любая уважающая себя нежить, лич иммунен к заклятиям, воздействующим на разум (впрочем, и при жизни он был примерно таким же), а равно к холоду, электричеству и трансформации. И наконец, у него высокая устойчивость к любому оружию, кроме магического ударного.
Иногда встречается утверждение, что в глазах лича тоже сокрыта какая-то волшебная сила; однако никаких конкретных данных, кроме упоминания о потустороннем оранжевом или голубоватом свечении, неизвестно.
Все вышесказанное относится к личу из Dungeons & Dragons; однако большинство личей из других источников умеют примерно то же самое.
Конечно, в лича превращаются не затем, чтобы защититься от холода или научиться парализовать прикосновением (хотя каков был бы сюжет — маг всю жизнь мерз даже в тепле и решил наконец пожить с комфортом, превратившись в лича...).
Главное оружие лича — его заклятия. Личом становятся, чтобы жить вечно... ну, не совсем вечно и не совсем жить, но чтобы иметь возможность совершенствовать свою магию многие столетия, не боясь ни старости, ни убийц. Представьте себе самого могучего чародея или темного жреца в мире — примерно такова же и сила лича. Прибавьте сюда еще вышеперечисленные мелкие преимущества (или что-то аналогичного веса). Имея в запасе несколько веков, мертвый маг может добиться много большего, чем его талант позволил бы достичь за какую-то сотню лет, — догнать и перегнать более одаренных. Разве что вам повезет встретить очень молодого лича, который еще не ушел далеко от того, что умел при жизни; но даже и в этом случае высшая магия ему гарантированно подвластна, иначе он не прошел бы Ритуал вечной ночи.
Кстати, именно поэтому в личи чаще всего уходят не самые талантливые маги. А именно те, кому дарования и упорство дают основание надеяться только на вторые-третьи позиции. Хотя бывают и исключения...
Как бороться с личом
Статистика говорит, что из тех, кто повстречал на своем жизненном пути лича, 99,9% помнит этот момент до самой смерти. Возможно, причина в том, что для 99,8% смерть наступает в течение ближайших нескольких минут.
Способности лича я уже описал вкратце; добавим к этому тот факт, что лич никогда (кроме совсем уж экзотических случаев) не появляется один. При нем должна быть армия нежити, призванных существ, порабощенных магически чудовищ и, быть может, добровольных слуг (например, магов, надеющихся узнать секрет Ритуала вечной ночи, — нетрудно догадаться, что его обычно не удается найти в читальном зале королевской публичной библиотеки). В его свите встречаются вампиры, высшие призраки, скелеты-воители, мумии и другие малоприятные существа.
У лича неограниченно много времени на планирование наступательной операции и на подготовку обороны собственного логова. Он может себе позволить выждать пару столетий, прежде чем нанести удар, и, как правило, не жалеет денег и сил, чтобы снабдить свою крепость всевозможными ловушками и разнообразной стражей.
Поэтому наилучший шанс победить лича — это удивить его, атаковав неожиданным способом и в неожиданный момент. Его основная слабость, как и у прочей нежити, в узости мышления; он может силой своей логики познать заклятия немыслимой сложности, но побуждения простых людей ему понятны хуже (и, что самое замечательное, он этого не осознает, считая, что мысли людей для него — открытая книга).
Что касается подбора средств для боя — тут довольно очевидна всевозможная антимагия (простая сфера тишины обычно оказывается недостаточной: у лича есть в запасе и безмолвные чары). Святые силы также могут оказать неоценимую помощь (в Забытых королевствах, к примеру, храм порой снабжает личеборца булавой разрушения — оружием, придуманным специально против высшей нежити, которое иногда способно уничтожить лича одним ударом). Но не стоит чересчур полагаться на проверенные ходы — у бывалого опытного лича на всякий известный газ найдется противогаз.
Однако одержать победу над личом — это только половина дела (хотя и необходимая). Надлежит еще уничтожить филактерию — иначе через несколько дней лич, как ни в чем не бывало, сформируется снова и, пожалуй, отыщет способ объяснить вам, как вы были неправы.
Главная трудность с филактерией — найти ее. По поводу размещения сосуда души у личей бытует три школы мысли:
«Все свое ношу с собой». Нередко паранойя толкает лича на такое вот нелогичное решение — доверить сосуд кому-либо или чему-либо страшно, значит, таскать его при себе. Нелогично это потому, что, буде лич все же окажется побежден, скорее всего, филактерию найдут и уничтожат. Правда, есть немало способов ее замаскировать, включая и сокрытие ее волшебной ауры. Неплохая идея — на всякий случай уничтожить все, что осталось от лича, в высокотемпературном огне. Да-да, и это замечательное волшебное кольцо тоже, и палочку молний. Кто сказал, будто в магический предмет нельзя встроить свою душу?
«Дом поросенка должен быть крепостью». Представители этой школы хранят свою душу где-нибудь в особо глубоком закутке собственного дома, под охраной чего-нибудь вроде дракона, так, чтобы для доступа к ней нужно было преодолеть всю защиту замка. В принципе, логично, хотя самая главная боевая единица армии лича — сам лич, и если уж удалось управиться с ним, остальное намного проще.
«Я сердце оставил в Фанских горах». Самый некуртуазный по отношению к будущим противникам метод: запрятать филактерию где-нибудь в богом забытом ущелье, пещере, в Серых горах (где золота, как известно, нет), на морском дне — словом, в тысячах миль от своего обычного местопребывания, без особых примет вроде устрашающей черной башни. Где ее в таком случае искать — неведомо. Даже если в итоге лич сформируется вновь неподалеку от филактерии — ему ничто не помешает телепортироваться обратно и устроить вам веселый праздник... Тыквы — за свой счет.
В любом случае, если вы намереваетесь напасть на лича, не получив заранее агентурных данных о местонахождении его филактерии, это будет на редкость отчаянным действием. И даже если вы эти данные получили — помните, что их может распространять сам лич, а неприметная пещерка на склоне горы Драндадум, возможно, на самом деле логово аболета или вход в город злобоглазов.
Неправильные личи
Помимо канонического, так сказать, обыкновенного лича бывают еще родственные им существа — которых в этом тексте нельзя не упомянуть.
Демилич.
Хотя в распоряжении лича — многие столетия, все же и он рано или поздно... скажем так, разрушается. Часть авторов утверждает, что это не разрушение, а, напротив, восхождение — душа лича перестает нуждаться в теле и в филактерии и уходит в иные миры. Другие говорят, что разум в конце концов постепенно покидает тело. Третьи — что все дело как раз в окончательном разрушении телесной оболочки. Но факт остается фактом: если лич проживет достаточно долго, он станет демиличем.
Демилич — это обычно всего лишь череп или, реже, какая-то другая деталь скелета, украшенная, однако, несколькими драгоценными камнями. В этих камнях — одна из самых опасных способностей демилича: он может поглотить душу противника и буквально за несколько секунд обратить ее в ничто. Согласитесь, такое много страшней обычного убийства, поскольку исключает как посмертие, так и воскрешение...
Демилич сохраняет свои неординарные волшебные возможности (они ничуть не страдают от отсутствия рук, которыми можно было бы совершать пассы), при этом сам к магии иммунен — исключая только «разрушение зла» и еще парочку паладинских способностей. По разным сведениям, то ли иммунен, то ли весьма устойчив к оружию (кроме разве что эпического).
Интересно, что демилич может пользоваться экипировкой — плащами, кольцами и прочей атрибутикой. Она должна просто лежать неподалеку от филактерии и будет срабатывать, как будто надета на него.
В одном из самых знаменитых боевых модулей D&D — Tomb of Horrors — финальным противником служит Асерерак — демилич-камбион (то есть полудемон; в тифлингах есть буквально капля крови демона, а полукровка именуется камбионом). Там же указан интересный способ борьбы с ним: если вор (и только вор!) метнет в него драгоценный камень, тот снимет столько хитов, сколько тысяч золотых стоит камень. Видимо, фокус здесь в том, насколько вору не хочется с ним расставаться, — его душевные страдания служат оружием, пробивающим защиту монстра...
Баэльнорн
Баэльнорн — это попытка опровергнуть теорию о том, что порядочные личами не становятся. Некоторые эльфы, как утверждают в Забытых королевствах (есть свидетельство самого Эльминстера — уж ему-то положено знать, что к чему), добровольно выбирают нежизнь, дабы вечно служить своей семье и дому. Напомню, что эльфы в Ториле не бессмертны — они всего лишь живут несколько столетий.
Такие личи и называются баэльнорнами. Они могут порой сохранить в себе немного добра (хотя часто трансформация все равно сдвигает их душу куда положено) и не обладают аурой ужаса, в остальном же подобны личам. В точности неизвестно, используют ли они жертву во время своего аналога Ритуала вечной ночи.
Они и в самом деле продолжают служить семье и дому — даже когда семья исчезла с лица мира, не осталось ни дома, ни даже города. И порой встречают искателей приключений, направившихся в руины за сокровищами; далеко не всегда сравнительно незлой характер баэльнорна спасает этим авантюристам жизнь.
В D&D упоминается и еще один вариант незлого лича — «архилич»; однако как он дошел до нежизни такой — остается неизвестным.
Альхуун и драколич
Альхуун — иллитид, практикующий магию, недозволенную для его расы Старшим мозгом. Поскольку в слиянии с последним в посмертии альхуунам отказано, они обычно становятся чем-то вроде личей, и внешне живой альхуун от мертвого почти неотличим (разве что высыхает слизь на коже). Альхууном называется и живой, и мертвый иллитид-маг.
Драколич — дракон, превращенный в лича посредством сильно модифицированного Ритуала вечной ночи, в котором участвует маг-помощник (по некоторым сведениям, в жертву приносится тоже дракон). Не совсем понятно, зачем дракону проходить такую трансформацию: смерть от старости ему явно не грозит, а со временем он становится только сильнее. Хотя нельзя отрицать, что драколича страшатся много больше, чем обычного дракона, а филактерия дает ему дополнительную страховку на случай непредвиденных обстоятельств.
А вообще-то, личами бывают даже боги. Самый известный пример — Векна из мира Greyhawk. Его рука и глаз — знаменитые артефакты, а сам он постепенно «дослужился» до звания божества. К слову, одно время его союзником был уже упоминавшийся Асерерак. Известны среди богов-личей Вельшарун и Кьярансали — младшие боги Забытых королевств. Одно время богиня-лич правила народом гитиянки (ее звали Влаакит 157-я).
Семь знаменитых личей
«Великолепную семерку» отобрать было нелегко, тем более что было решено взять хотя бы часть из компьютерных игр. Поэтому за кадром остался самый могущественный из красных волшебников и фактический правитель Тэя — Сзасс Тэм, один из организаторов эпопеи с лазурными оковами — Зрай Пракис, правитель домена в Равенлофте Азалин и многие другие...
Кощей Бессмертный
Самый знаменитый лич нашей страны — разумеется, Кощей (или Кащей) Бессмертный. Все мы хорошо знаем, какой вид имела его филактерия (между прочим, игла — вообще, довольно удачный выбор) и как бездарно он ее прятал (сундук на дереве — слишком приметное место, а утка в зайце — крайне сомнительная защита). Уж лучше, как в фильме «Там, на неведомых дорожках», прятать иглу в стоге сена...
Свойства Кощея хорошо соответствуют тому, что известно нам о личе. Тут и ужас, и магия, и вроде бы даже оцепенение от прикосновения его руки. И отнести его к нежити можно без особого сомнения. Вот разве что, уничтожив филактерию, не нужно ничего делать с самим личом — но такое тоже говорят не о нем одном. Не совсем понятно, правда, зачем личу похищать всевозможных царевен... но, во-первых, и Кощей может просто заскучать среди скелетов, а во-вторых — может, среди его свиты не хватало хорошего вампира?...
Происхождение имени нашего славного лича сомнительно. Слово «кощей» во времена «Слова о полку Игореве» означает раба; есть гипотеза, что оно происходит от «кость» (рабы обычно худые — кожа да кости...) или от «костить», «костерить» (ругать); однако более надежным считается предположение о происхождении слова от тюркского «кошьчи» — невольник.
Не исключено, что по отношению к Кощею Бессмертному верна первая версия, а по отношению к рабу — вторая. Правда, и от слова «раб» можно вывести этимологию для лича: дело в том, что слово «раб» — бранное, им нередко нарекают «подлого врага». Помните, в «Слове о полку»:
«Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святославлича!»
В образе сундука на дубу некоторые авторы усматривают происхождение Кощея от хтонического мирового змея (полагая, что дуб в данном случае — мировое древо).
Волан-де-Морт
Если самый известный лич отечественного производства — Кощей, то самый знаменитый лич в мире — безусловно, Волан-де-Морт, или Волдеморт (науке неизвестно, чем издательству «Росмэн» так полюбилась частица «де», что ее решили выделить и у Волдеморта, и у Гриндельвальда).
Не подлежит сомнению, что он — типичный лич, а крестражи/хоркруксы — не что иное, как филактерии. Однако Волдеморт уникален тем, что сумел сделать несколько филактерий (даже в мире Роулинг он такой, похоже, один). Согласно «гаррипоттеровской» серии, смерть мага не происходит немедленно во время Ритуала вечной ночи, но крестраж исправно восстанавливает душу и тело.
Окончательно он превратился в лича, стало быть, уже после своего нападения на Поттеров — в момент развоплощения, но фактически был им уже после создания первого крестража. И «змеиными» чертами его новое тело, вероятно, обязано не столько сродству со змеями, сколько нежизни.
Интересно, что подбор конкретных филактерий для него — вопрос не безопасности, но тщеславия. Никаких других причин делать крестражи из труднодоступных реликвий основателей Хогвартса, в общем-то, нет, а это сильно усложнило процесс и помогло Дамблдору и Гарри их отыскать. Заметим, что для лича такие ошибки вообще типичны, как и некоторое расстройство разума, и неспособность понять и оценить любовь — у Дамблдора были основания повторять Гарри эту мысль много-много раз.
Крестражи не воскрешают Волдеморта автоматически. Для этого нужно энное количество условий и обстоятельств — и этим он слабее многих своих «коллег».
Фистандантилус
Один из самых ярких образов «Саги о копье» — волшебник Рейстлин, который время от времени получает помощь и поддержку от неведомой, но явно крайне злобной и могущественной силы. Эта сила — маг Черных Одежд Фистандантилус, что жил еще во времена Истара и сохранил свое существование при помощи Кровавого Камня.
Правда, личу в Кринне живется так себе: воплотиться полностью ему по ряду причин не удается, и он надеется завладеть телом и душой Рейстлина, вернувшись таким вот образом (можно провести некоторые параллели с Волан-де-Мортом). Это ему едва не удалось... но он выбрал себе слишком удачного носителя, который справился и с тем, чтобы поглотить его самого, вернувшись назад во времени. Правда, Рейстлина эта история (и предшествовавшее ей Испытание в Башне Высшего Волшебства) искалечила необратимо, так что он и сам без пяти минут лич...
Нер-Жул и Кель-Тузед
Этих двоих мы засчитаем за одного, поскольку они происходят из одного произведения (хотел было сказать «одного мира», но Нер-Жул рожден на Драэноре) и отлично знакомы друг с другом.
Даларанец Кель-Тузед из правящего совета волшебников (Кирин-Тор) — один из знаменитейших чародеев Азерота, а Нер-Жул — один из величайших шаманов и предводителей орочьего племени. Увы, объединяет их не что иное, как тема этой статьи...
Нер-Жул был когда-то первым среди орочьих шаманов, согласившимся предать свой народ Пылающему Легиону. Нет, он не сделал этого сознательно: демон Кил-Джаэден убедил его поначалу, что он просто обращается к более сильным духам и спасает свой народ. Но духи предков перестали отвечать, а когда он докричался до них на горе Осю-гун — объяснили, что он более не шаман, но чудовище...
Нер-Жул ужаснулся и попытался отказаться от демонологии (его место быстро занял Гуль-Дан); он возглавил Орду на Драэноре после поражения Гуль-Дана и попробовал было уже без демонов атаковать Азерот — но был побежден Кил-Джаэденом и снова порабощен. С тех пор он был прикован к Ледяному трону и именуется Королем личей...
Там он занялся поиском талантливых помощников; это не так-то просто делать, будучи прикованным к трону, но однажды голос его зазвучал в голове архимага из Даларана, предлагая новые силы и знания, — и Кель-Тузед откликнулся на зов.
Тогда он еще не стал личом, но основал Культ Проклятых и попытался склонить к сотрудничеству Артаса и был последним убит. Впрочем, к такому обороту судьбы он был вполне готов; и когда Артас перешел-таки на сторону Бича и решил откопать и восстановить Кель-Тузеда, тот был к этому более чем готов.
Кель-Тузеда сейчас можно наблюдать в Наксксрамасе — и даже сразиться с ним, хотя его, как и всякого лича, бессмысленно убивать, если цела филактерия; ну а Нер-Жул слился с принцем Артасом в единое целое и поджидает нас в Нортренде вместе со следующим дополнением к World of Warcraft.
Нагаш
Первый некромант мира Warhammer, Нагаш, — один из королей-жрецов страны Хемри (аналог Египта), ныне населенной практически одной лишь нежитью.
Нагаш изобрел некромантию, дабы захватить власть сперва лишь над своей страной (он был младшим сыном короля и не мог наследовать трон, не убив своего брата Тхутепа). Свои познания он изложил в Семи Томах Нагаша; один из них впоследствии попал в город Ламия и дал начало вампиризму.
Империя Нагаша казалась несокрушимой, но подвел его, как ни странно, один из источников его силы — «гнилой камень» (warpstone). Эта субстанция и впрямь содержит магию невероятной мощи, но привлекает и других существ. Нет, ему не было суждено пасть от рук демонов Хаоса; причиной его гибели стали... крысолюди.
Это хитроумное и полностью зависимое от гнилого камня племя освободило из тюрьмы заточенного врага Нагаша, подсунуло ему в руки смертельный для лича клинок и похитило гигантские запасы камня...
Это было, разумеется, не концом истории великого некроманта. Он возрождался еще по меньшей мере дважды; в первый раз он был побежден Сигмаром, защитником Империи, а повелители вампиров не пришли ему на помощь и были им прокляты (с тех пор их сила всегда уступает мощи Сигмара).
Как считают, к возрождению Нагаша мог привести и еще один эпизод — когда некий орочий вожак стал проявлять несвойственное его расе хитроумие и предвидение, а причиной оказалась его корона — до того принадлежавшая Нагашу. Но орк был побежден сенешалем рыцарей Пантеры, а корона хранится в столице Империи.
Об одной из попыток Нагаша возродиться и поглотить мир повествует игра Warhammer: Dark Omen. Там, кстати, фигурирует и еще один лич, поменьше калибром, известный под прозванием Рука Нагаша. В честь Нагаша назван один из героев-личей в Heroes of Might & Magic III.
Сандро
Сандро — один из неофициальных символов серий Might & Magic / Heroes of Might & Magic (появляется он еще в King's Bounty); его узнает в лицо большинство игроков — несмотря на полное отсутствие этого самого лица.
В King's Bounty он — один из злодеев, которых надо победить по приказу короля Максимуса; но впоследствии ему досталось более значительное место в сюжете. Сандро есть во всех играх по вселенной Might & Magic, кроме пятых «Героев» (будь проклята идея начинать мир с чистого листа!). Например, в Might & Magic V он ненавязчиво предлагает героям... отыскать его сердце (хорошо хоть, не руку и сердце...), а в седьмой части оказывается наставником для магов, выбравших темную сторону (и, соответственно, судьбу лича).
В пятых «Героях» его формально нет, но незримо он там присутствует. Именно Сандро был наставником некроманта Маркела, и у нас нет никаких оснований считать, что его филактерия была разрушена.
Сандро еще вернется.
Есть еще несколько весьма и весьма заметных персонажей, которых регулярно относят к личам, но без достаточно веских оснований. Например:
Саурон («Властелин колец»). Конечно, Единое Кольцо в чем-то весьма напоминает филактерию, а Саурона соблазнительно счесть нежитью. Но все же трудно пренебречь тем, что он — майа, а потому понятие смерти в «человеческом» смысле для него не определено. Даже не будь Кольца, убитый майа так или иначе возродится, пусть даже и не в Средиземье.
Король назгулов («Властелин колец»). Это уже ближе, но не совсем. Есть все основания полагать, что назгулы были порабощены кольцами, а это не одно и то же: нельзя быть порабощенным собственной душой... Личами становятся в результате полностью сознательного выбора, и филактерия не повелевает личом.
Авшар (хроники Видесса). Хотя извечный враг Видесса, мастер перевоплощений, прожил несколько веков, нет никаких указаний на то, что он — нежить или содержит свою душу в специальном сосуде. Естественно предположить, что лишь нежить может не умереть и не состариться за столетия, но реальных подтверждений этому нет.
Отрекшиеся («Колесо Времен»). Основная масса Отрекшихся никогда не восставала из мертвых — они были «заключены в Шайол-Гул», а не убиты. Как относиться к тем, кого Темный все же вернул «с той стороны», непонятно, но речь идет скорее об оживлении, чем о переходе в статус лича.
Личи в играх
Лич в играх весьма и весьма популярен: он замечен даже в боевиках (Heretic, Dark Messiah of Might & Magic), а уж стратегии и ролевые игры используют его направо и налево.
В ролевых играх лич обычно предстает во всей красе, и сражение с ним оказывается одной из главных битв игры. Он отлично подходит на роль главного противника или кукловода за троном врага.
Правда, с самого начала в их реализации была допущена серьезнейшая ошибка: игроделы стали игнорировать существование филактерии. А что такое лич, которого можно просто победить в бою — навсегда? Увы, в компьютерных играх (в отличие от настольных ролевок) мотив «мало убить, надо еще и упокоить» непопулярен, а это первый шаг к «инфляции монстра».
Это, собственно говоря, и произошло: так, например, в Neverwinter Nights 2 можно повстречать... сразу целую толпу личей, что, между нами говоря, ни к селу ни к городу — даже если дело происходит во владениях Короля Теней. В игре (если это не стратегия) может быть один лич, ну — два или три, но не вместе же! Каждый из них — личность (извините за невольный каламбур) и более чем достоин того, чтобы стать ключевой проблемой игрока, а не крохотным эпизодом на пути. Что может быть отвратительнее, чем «второй лич в пятом ряду»?!
Впрочем, дела пока не так плохи: большинство игр все же выказывает личам должное уважение. Убийство лича в Oblivion (задание Темного Братства), например, не будет рядовым заданием, хотя по самой природе этой игры он представляет собой не большую и не меньшую угрозу, чем многие другие противники.
В стратегиях лич занимает вполне предсказуемое место элитного стрелка или мага армий нежити; так, в Heroes of Might & Magic он присутствует со второй части (где впервые появился Некрополь; но и в первой части был Сандро — на правах героя-чернокнижника). В серии Warcraft он — разновидность героя нежити; там можно покомандовать и знаменитым Кель-Тузедом.
Но, по чести говоря, даже Кель-Тузед не производит такого подавляющего впечатления, как Нагаш, когда капитану Бернхардту приходится-таки повстречать его в Dark Omen. По этой твари бьют изо всей артиллерии, а она как ни в чем не бывало перемалывает целые полки элитных войск; и как бы ни были замечательно экипированы и тренированы войска Бернхардта, этот бой точно не станет «пустой формальностью» и не обойдется без серьезнейших потерь.
Необычные личи в играх также присутствуют. Так, например, знаменитый Кангакскс, один из самых опасных монстров Baldur's Gate II, и Творец, делатель големов из Neverwinter Nights: Hordes of Underdark — демиличи. Викскстра из той же NWN: Hordes of Underdark — драколич. Баэльнорн встречается в Pool of Radiance.
Это интересно: науке пока неизвестно, за что личи так любят двойное «кс»; но в различных мирах они демонстрируют привязанность к этому непроизносимому сочетанию букв. Если не себе берут такое имя — то крепость называют, как Кель-Тузед. Может, они просто любят кошек?...
Кое-где можно и самому побывать личом... Уже упоминалось, что в той же Might & Magic VII вполне можно было довести до этого состояния своего мага. А если создать в World of Warcraft мага, колдуна или жреца и поднять его до высот магических тайн — почему бы не считать, что он сделался личом? Разве что — чтобы его не считали подданным короля личей?
Напоследок хотелось бы, по традиции, высказать пожелание к дальнейшим играм. Хотелось бы, чтобы филактерия стала центральной темой при борьбе против лича (пока она даже почти не встречается: только Викскстра обладает этой важной вещью, и то ее поиск не становится большой интригой игры). И уж конечно, необходимо прекратить перевод лича из состояния царя мертвых в рядовые противники. Это никогда не идет на пользу сюжету.
