От убежища Хранителя Первого Ключа Рансмор направился вверх по дороге, к столичной цитадели. Безумство праздника, бушевавшего на улицах Дорфелла еще несколько часов назад, сменилось пустотой и безмолвием, которое лишь изредка нарушали крики котов и загулявших пьяниц. Улицы наполнял слоистый холодный туман. Рансмор не чувствовал холода, но ощущал потребность в пище. Его силы были на исходе.
Мощеная улица вывела его на площадь перед цитаделью. Здесь было пустынно и тихо. В темном предрассветном небе каркали вороны, привлеченные на площадь запахом смерти. Прямо перед королевским замком стояла большая виселица, на которой чернели тела казненных мятежников.
Рансмор подошел ближе. На длинной дубовой перекладине было четыре трупа. Два висели уже давно и почти потеряли человеческое обличье, двое были казнены недавно. Рансмор посмотрел на их раздутые лиловые лица и ощутил страх.
Этих несчастных оставили здесь, чтобы они внушали ужас и отвращение. Они и впрямь были отвратительны: повисшая лохмотьями лопнувшая кожа, бурая гнилая плоть, обнажившиеся кости, вывалившиеся языки, страшные улыбки на расклеванных воронами безглазых лицах. Зрелище смерти всегда устрашает. Особенно такой, выставленной напоказ. И какая теперь разница, что совершили эти люди? Украли, убили, предали. Этих людей настигло королевское правосудие. Но Рансмору казалось, что в обличье повешенных есть некая непостижимая красота. Величие смерти, которое проявляется даже в таком отвратном облике. И если быть честным до конца, то он теперь мало чем отличается от мертвецов на виселице. Однако они преступники. Так что же сделал он, если ему выпал не менее страшный удел? Чем он отличается от четырех висельников, которых ночной ветер заставляет раскачиваться в петлях и звенеть ржавыми цепями? Справедливо ли это?
Как много вопросов! И хоть бы один ответ.
Туман стал гуще. Рансмор услышал топот копыт и громыхание колес по брусчатке. Из переулка показалась большая крытая повозка, запряженная парой вороных лошадей. На козлах сидел высокий худой человек в широкополой шляпе и черном одеянии.
- Поучительное зрелище! – проскрипел возница в черном, глядя на Рансмора из-под полей шляпы. – Я бы сказал, пророческое зрелище.
- Чего же в нем пророческого? – спросил Рансмор.
- Удел, который предназначен всем смертным. Если бы я был королевским судьей, приказал бы прибить на виселицу табличку: «Смотрите, люди, вот что ждет всех вас в будущем». Но люди слишком глупы, чтобы внять мудрости.
- Эти люди преступники, - сказал Рансмор. – Их судил справедливый суд по законам королевства. Они лишь заплатили свою цену за совершенное ими зло. Мне непонятно, почему ты говоришь о всех людях.
- Уверен ли ты, что они творили зло?
- Король не может карать невинных.
- Как же ты наивен, юноша! А впрочем, зло и добро одинаково бессмысленны. Смерть примиряет все.
- Твои речи смутны, и я не вижу в них смысла
- Ты молод и не понимаешь сути вещей. Какая разница, какая смерть придет за тобой? Прекрасная и героическая, среди звона мечей и пения боевых рогов, или отвратительная и позорная? Умрешь ли ты во славе, оплакиваемый тысячами, или в позоре, проклинаемый всеми? Смерть не знает чувств, юноша. Она беспристрастна. Люди не ведают этого. Они приходят смотреть на повешенных не понимая, что видят свое будущее. Однажды и они станут всего лишь разлагающейся плотью, лишенной жизни. И все, что им останется – это присоединиться к миру, из которого нет и не может быть возврата.
- Это наш удел, - сказал Рансмор. – И я бы не хотел больше об этом говорить.
- Люди вообще неохотно говорят о смерти, - возница сверкнул глазами. – Поэтому у них редко хватает мужества взглянуть ей в лицо и дать ей достойный ответ.
- Тебе то, что за дело? Ты гробовщик?
- Можно и так сказать, - возница приложил костлявую руку к полям шляпы. – Ты должен радоваться, что я пока не приглашаю тебя в свою повозку.
Рансмор ощутил ужас. Даже его мертвое сердце оледенело, когда он понял, с кем говорит. Ну, конечно же – это сам Анку, демон-собиратель, которого видят только те, чей час уже пришел. Он невольно попятился от черной повозки в туман. Демон-возница засмеялся.
- А, вижу, ты узнал меня, юный Рансмор! – сказал он. – Это хорошо. Видишь, я не приглашаю тебя сесть в мою повозку. О чем это говорит? Твое время не настало, так что продолжай свой путь.
- Мой час? Разве ты не знаешь, что случилось со мной?
- Знаю, - глаза Анку вспыхнули алым огнем. – Мне ведома судьба каждого смертного. Я слежу за ними, хотя они этого не подозревают. И только когда подходит их время уйти в мир, из которого я прихожу, мои слуги посылают им знаки и знамения. Остановившиеся без причины часы, зовущие ниоткуда голоса, стучащие в окно птицы, тревожные сны, призрачные гости, мелькающие в зеркалах за спиной – все это напоминает людям о том, что им пора сесть в мою повозку. Кто-то покорно принимает свою судьбу, кто-то пытается противиться ей. Но заведенный порядок изменить нельзя. Потому я не знаю, то ли мне гневаться на некромансеров, то ли благодарить их. Иногда их забавные шутки с жизнью и смертью нарушают этот порядок. И приводят меня в восторг и в ярость одновременно. Взять хотя бы тебя. Ну, разве не забавно – оживить павшего в сражении воина и послать его совершить то, что убьет тысячи тысяч!
- О чем ты?
- О, еще забавнее! Они окутали тебя Сумерками, послали выполнять их волю, но не сказали, в чем она состоит! Глупцы! Не люблю магов, они всегда напускают туман даже там, где все можно выразить в двух словах.
- Тогда, - решился Рансмор, ужас которого перед страшным собеседником немного прошел, - тогда ты объясни мне, чего они от меня хотят. Я слышал о замке Даркнесс и о трех дверях, о каком-то зачарованном склепе. Почему я должен попасть туда? Что я там должен найти? И почему мне пришлось для этого восстать из мертвых?
- Восстать? Из мертвых нельзя восстать, юный Рансмор. Тот, кто перешагнул порог миров, никогда не вернется обратно. Нет такой магии, которая могла бы это изменить.
- Значит, заклинатель Грингус меня обманул?
- Конечно. Некроманты лжецы. Грингус не владеет секретом возвращения души. И никто им не владеет. Мертвое всегда мертво. Ты умер, и я мог бы забрать тебя с собой. Но я знаю, что тебе надлежит сделать. Поэтому я подожду.
- Погоди! – Рансмор протянул к демону руку. – Во всем происходящем должен быть какой-то смысл. И я его найду.
- Если тебе надоест искать его, просто сними кольцо с пальца. И я приду за тобой, как пришел за ними, - Анку показал на повешенных, а потом негромко свистнул, как охотник, подзывающий свою собаку.
То, что произошло мгновением позже, заставило Рансмора задрожать от ужаса. Мертвецы на виселице начали двигаться. Они шевелились, их обезображенные лица искажали боль и страх. Потом один из них выпал из петли, упал безобразной грудой костей и плоти на камни площади. Следом из петель выпали и трое остальных. Они стонали, из пустых глазниц текли кровавые слезы. Повинуясь неодолимому зову Анку, все четверо заковыляли к повозке, пройдя мимо Рансмора и обдав его чудовищным смрадом. Когда мертвецы забрались в повозку, Анку спокойно ударил хлыстом своих лошадей, и повозка со скрипом и стуком покатила прочь с площади. Рансмор глядел ей вслед, пока страшная колесница Ночи не исчезла в тумане.

Ворота королевского замка были закрыты. Рансмор уже решил было, что придется ждать, когда стража соизволит их открыть, но тут услышал громкий удивленный вскрик:
- Родрик, ты?
Рансмор поднял голову. С балкона, расположенного над воротами замка, на него изумленно таращился юный Реми, оруженосец лорда Игла. Месяц назад, в день прибытия Родрика Рансмора в Дорфелл, именно лорд Игл представил юношу королю Альхильду.
- Высшие силы, Родрик, откуда ты взялся? – Реми всплеснул руками. – Вот уж сюрприз, так сюрприз! Мы думали, что ты погиб в сражении и уже выпили не одну чару вина за помин твоей души.
- Я тоже думал, что мертв, Реми, когда лежал там, на пустошах, - сказал Рансмор. – Как видишь, я жив.
- Какая радость! Сейчас я велю стражникам открыть калитку.
Голова Реми исчезла за парапетом. Рансмор вздохнул, поправил висевший на поясе меч. От рукояти меча опять повеяло жутким холодом, и Рансмор быстро отдернул руку. Этот меч внушал ему ужас. Все, что происходило с ним в эти два дня, внушало ему ужас.
Дверь отворилась, из калитки вышел улыбающийся Реми и с ним два латника с алебардами. Юноша бросился к Рансмору, обнял его, радостно заулыбался.
- Живой! – воскликнул он. – Не призрак, клянусь Высшими силами! Как я рад, Родрик. Ты отлично выглядишь, хоть и бледен немного. Когда ребята рассказали мне, что тебя видели мертвым, я не поверил. Что с тобой случилось?
Рансмор рассказал сочиненную им историю. Что его оглушило ударом бердыша. Что он пролежал без сознания на поле и очнулся только под утро. Рассказал, как добирался до Дорфелла. О некромантах Родрик не сказал ни слова.
- Ты наверное очень голоден и устал, - сказал Реми. – Пойдем, я угощу тебя завтраком. Лорд Игл сейчас у короля, там назначен военный совет. К полудню он будет здесь. Идем же!
- Реми! - Рансмор осекся. – Послушай, мне очень нужна твоя помощь. Ты однажды сказал, что у тебя есть родственник в Совете магов, верно?
- Да, есть. Мой дядя по матери Реймус – один из двенадцати Чародеев Совета. А в чем дело? С каких это пор ты заинтересовался магией?
- Я узнал кое-что важное. Думаю, магам будет интересно меня выслушать.
- Ну, хорошо, я устрою тебе встречу с дядюшкой Реймусом. Но давай не будем о делах. Пойдем, завтрак почти готов. Отличная свиная печень, жареная в орехах и сметане, и великолепное пиво. Я умираю с голоду, а ты составишь мне компанию.
- Нет, Реми, - сказал Рансмор и своими словами согнал улыбку с губ молодого оруженосца. – Если ты можешь, прошу, немедленно устрой мне встречу с твоим дядей. Поверь, это очень важно. Очень.
- В самом деле? – Реми растерянно посмотрел на четвертого барона Лэшема. – Хорошо, Родрик. Пойдем, я только переговорю с капитаном стражи. Это не займет много времени.
- Погоди! – Рансмор повернулся к виселице. – Что ты там видишь?
- Что я вижу? – Реми как-то странно посмотрел на барона Лэшема. – Вижу четверых протухших и смердящих висельников, которых подвесили тут во славу короля. А что?
- Ничего, - Рансмор посмотрел на четыре пустые петли и вспомнил, как стонали казненные, проходя мимо него к повозке Анку. Холодная жуть поползла у него по спине. А Реми видит висельников, для него они никуда не делись. Так кто же видит истину – Реми или он? Или же он просто сошел с ума?
- Ничего, - сказал Рансмор. – Просто я еще ко всему этому не привык.

В кабинете короля Альхильда собралось четырнадцать человек. Начальник королевской гвардии, верховный коннетабль Эствуд, четыре лорда-знаменосца, шеф королевской разведки, лорд-хранитель королевской печати, лорд-мэр Дорфелла, смотритель королевских оружейных мастерских, первый министр Дорсинг и четыре мага – представители Совета Чародеев. Это было необычно, прежде на подобные советы магов не приглашали. Видимо, король решил изменить регламент. Сам король Альхильд появился чуть позже. Свое опоздание на совет он объяснил недомоганием королевы. Милостиво кивнув придворным, король сел в кресло за столом.
- Ну-с, господа советники, - сказал Альхильд, окинув взглядом собравшихся вельмож, - хорошо ли отпраздновали мою победу над Терри?
- Чудесно, ваше величество, - ответил за всех Дорсинг. – И весь ваш народ ликовал всю ночь. Весть о победе вашего величества…
- …наполнила сердца моих подданных великой радостью, верно, Дорсинг? Но довольно пустых речей. Терри наконец-то разбит, и его полчища повержены, но мой самый заклятый враг, герцог Эмис, по-прежнему угрожает нам. Главный оплот мятежников на севере, Хольдбург, стал местом, куда стекаются изменники со всего Нормуса. Я намерен покончить с этим гнездом мятежа. Я собрал вас для того, чтобы обсудить планы нового похода – к Хольдбургу.
- Разве ваше величество не волен сам принять решение? – спросил лорд-мэр Дорфелла.
- Волен. И я его уже принял. Но вначале я хочу выслушать вас, своих советников. Ваше мнение может быть интересно. Начнем с тебя, Хифф, - сказал король, обратившись к начальнику разведки. – Что удалось узнать о планах Эмиса?
- Последние новости из Хольдбурга я получил вчера днем, - Хифф достал из-за пазухи свиток, развернул его. – Мои агенты сообщают, что Эмис собирает деньги для найма воинов в диких кланах цвергов. Но главное, он посылает тайных гонцов к горцам Лагнора, рассчитывая набрать из их числа новые отряды мечников и стрелков.
- Успешно ли такое посольство?
- О том, государь, я пока не ведаю, - развел руками Хифф. – Но очень скоро я буду знать все подробности, клянусь.
- Хорошо. Помни, немедленно сообщай мне все новости. Эствуд, что скажешь?
- Я воин, государь. Я выполню любой приказ.
- А что скажете вы, ученые головы? – спросил Альхильд магов.
- Мы благодарны вашему величеству за приглашение на совет, - сказал старший из чародеев, седовласый Эглавар, - ибо можем теперь сказать первым людям королевства о том, что беспокоит нас в последние месяцы. Мятеж, который затеяли непокорные злодеи, сам по себе есть действо противное Высшим силам. Однако есть опасность, о которой до сих пор мы не говорили вашему величеству.
- Какая опасность?
- Некроманты, государь.
- Ах, снова эти коварные некроманты! – Король засмеялся. – По-вашему, господа мудрецы, я должен еще и на них устроить поход?
- Государь, последние события в вашем королевстве принесли некромантам то, чего они давно ждали, - сказал Эглавар. – Страшную пищу на полях сражений находят не только волки и коршуны. Тела погибших дают некромантам магический материал для их мерзких дел.
- Чем они могут навредить нам, Эглавар? Ну и пусть себе ворожат над костями и падалью, - Альхильд засмеялся, и многие придворные подобострастно подхватили его смех. – Я не боюсь их. Никакая магия не устоит перед хорошим клинком и отважным сердцем. Уж если я совладал с Терри, то и с некромансерами справлюсь, не будь я Альхильд, сын Хорсея Могучего.
- Государь, - Эглавар развел руки в стороны, - мы не имеем оружия, нашими мечами были наши слова и наша мудрость, которая копилась веками. В древних книгах наших библиотек содержатся упоминания о книгах Морзага – древних священных трактатах некромантов, написанных на пергаменте из человеческой кожи. Они были созданы задолго до того, как ваши блистательные предки воцарились в этой стране, во времена язычников и демонов, владевших Нормусом в темные времена. Нашим предшественникам удалось найти и сжечь двенадцать книг, но последняя уцелела, и мы думаем, что она до сих пор хранится у некромансеров.
- Ну и что?
- Книга сия необычная, - подал голос Рагнус, чародей-библиотекарь, выйдя из-за спины Эглавара. – В ней изложены символы веры некромантов и пророчества о будущем. Ведомо нам, что некроманты уже давно составили заговор, согласно которому Нормус должен стать их вотчиной, и для того они готовы призвать неназываемые темные силы себе в помощь.
- Меня все это не касается, - с презрительной улыбкой ответствовал Альхильд. – Я не верю во вздорные пророчества каких-то гробокопателей.
- Государь, - вновь заговорил Эглавар, - та война, что ныне идет на земле Нормуса, самая кровопролитная за последние сто лет. Тысячи гибнут в ней и тысячи еще сложат свои головы на полях сражений. Тела погибших могут попасть в руки мастеров Смерти, и созданные их черным колдовством твари придут в наш мир сеять ужас и погибель. Коллега Рагнус не сказал главного: в книге Морзага говорится о пришествии большой войны, в которой брат пойдет на брата и сын на отца. Проклятие падет на эту землю, и она породит чудовищ.
- Вздорные пророчества! – Король хлопнул ладонями по поручням кресла. – Зачем вы все это мне говорите, мудрейшие?
- Нельзя, чтобы тела павших остались без погребения.
- Я приказываю хоронить моих воинов.
- На Этонских пустошах много погибших остались без погребения, государь, - сказал Эглавар.
- Я уже велел этонским лордам позаботиться о них. Их крестьяне заготавливают лес для костров, и тела будут сожжены.
- После победы вашего величества в Лонгри три тысячи мятежников были повешены вдоль дороги на Дорфелл. Их тела было запрещено вынимать из петли и предавать земле.
- И что же? – Голос короля зазвучал металлом. – Разве не вправе я карать мятежников? Я, король этой страны?
- Государь, чрезмерное кровопролитие может привести к ужасным последствиям.
- Довольно! – Альхильд поднял руку. – Я выслушал вас, чародеи. Ваши ученые споры с некромантами меня не касаются. Но в этой стране пока что я король. Я правлю в ней так, как считаю нужным. Поэтому я сделаю все, чтобы в Нормусе не осталось ни одного предателя. И если мне придется для этого пробудить мертвых, я сделаю это! Все ли вам ясно, Эглавар?
- Да, ваше величество, - сказал заметно побледневший чародей.
- Перебирайте дальше свои поеденные мышами рукописи и не лезьте в мои дела. А теперь, если вам нечего больше сказать, проваливайте. Мы будем говорить о серьезных вещах.
Вельможи в молчании ждали, когда чародеи покинут королевский кабинет. Гнев короля страшил всех, и все видели, как разгневан король на волшебников.
- Великие небеса! – воскликнул Альхильд, когда чародеи ушли. – Вот уж не думал, что Совет Чародеев вступится за предателей! Миловать тогда, когда надо казнить без пощады! Какая глупость. А вы как считаете, лорд Игл? – спросил король у одного из полковников.
- Если это не глупость, то это измена, государь, - сказал Игл, слегка поклонившись.
- Измена? Надо приглядеться к этим умникам. Я еще поговорю с Эглаваром с глазу на глаз. А пока давайте займемся обсуждением кампании против Эмиса и его союзников.

- Он не поверил нам, - сказал Эглавар, - и он разгневан.
Маги ничего не ответили своему главе. Ответить было просто нечего.
- Что будем делать дальше, учитель? – спросил самый молодой из магов, Джардис.
- Мы пытались предупредить короля об опасности. Он не послушал нас. Следовательно, нам надо отойти от наших правил и самим попробовать предотвратить катастрофу.
- О какой катастрофе ты говоришь, учитель? – спросил глава заклинателей Тройон.
- О том, что ждет нашу страну в том случае, если война продолжится. Вы все слышали, что сказал Альхильд. Он готовит поход на Хольдбург. Очень скоро война вспыхнет с новой силой, и снова будут гибнуть люди. Все это на руку нашим врагам – некромантам. Я даже не сомневаюсь, что уже сейчас они готовят свое войско нежити для последней битвы за Нормус. Смерть их союзник, она снабжает их материалом для их нечестивых дел.
- Это всего лишь догадки, учитель, - развел руками Тройон. – Мы ничего не знаем о планах некромантов.
- Вот именно. Всегда, во все времена Совет Чародеев знал о том, что творится в Черном ордене. Но теперь… Уже много недель я жду известий от наших сторонников из Лагнора, Тральгары, Элфернесса и Ксарассы, из других графств Нормуса, но известий нет! Это плохой признак. Мне не нравится это затишье. Я чувствую, что некроманты готовят что-то очень серьезное.
- Учитель, может быть, ты все принимаешь очень близко к сердцу?
- О, нет! Мы всегда знали о планах некромантов. Мы находили и уничтожали их мерзкие логова, мы разрушали их коварные замыслы. Но не удивительно ли то, что Черный орден будто исчез, едва началась война с мятежниками? Это не случайно, совсем не случайно! Черный орден готовит решающий удар, и теперь, когда Альхильд в своей жажде крови и власти зашел слишком далеко, этот удар может погубить страну. Вот чего я боюсь, собратья.
Маги не нашлись, что сказать в ответ на эти слова. Эглавар был прав. Все чувствовали, что надвигается небывалая гроза. Сотни лет Чародеи вели борьбу с Черным орденом. Все началось с простого вопроса – можно ли нарушать главное правило мага, которое гласило: «Нет такой цели, которая оправдывала бы использование скверны». Поначалу вопрос этот обсуждался на дискуссиях в Доме Знания. Были те, кто выступал за незыблемость этого принципа, и те, кто считал, что ради познания не стоит соблюдать старые отжившие догмы. Очень скоро вражда из кабинетных споров переросла в раскол. Совет Чародеев изгнал вождей раскольников из Дорфелла, королевским эдиктом они были объявлены вне закона. Казалось, с некромантией было покончено. Но прошло несколько лет, и король Винсон Неудачливый своим указом позволил некромантам жить свободно в его королевстве. Некроманты якобы обещали Винсону оживить его жену, которая умерла от оспы, и которую король очень любил, потому-то и подписал Винсон тот злосчастный указ. Тогда, отчаявшись убедить короля исправить его роковую ошибку, Совет Чародеев постановил предавать проклятию всякого, кто сквернит себя экспериментами с мертвой плотью и общается с существами из мира мертвых. В ответ некроманты создали свой собственный орден, который, по слухам, обосновался на севере, в Элфернессе, краю лесов и гор, изобиловавших пещерами, в которых черные маги оттачивали свое страшное искусство. А еще через двадцать лет после смерти недалекого короля Винсона некроманты начали настоящую войну с Советом. Много зла было совершено в то страшное время, когда мертвые ходили по земле рядом с живыми, и Нормус познал все ужасы черного колдовства. Пробужденные искусством некромантов рати нежити дошли до самого Дорфелла и встали под его стенами, готовясь взять город приступом. И только могущество великих волшебников Арэна и Ангрегга, двух братьев-близнецов, возглавлявших тогда Совет Чародеев, спасло Нормус. Ценой своей жизни Арэн и Ангрегг остановили тогда нашествие нечисти. После той памятной войны о некромантах долго не было ничего слышно, но зловещий орден не исчез, и Совет Чародеев всегда был готов к новой битве. И вот теперь, похоже, она началась. Слишком удобный момент настал для Черного ордена – Нормус охвачен усобицей. Восстания на юге и на севере раскололи страну, и кровь полилась реками. Лучшего момента для борьбы с Советом некромантам не выбрать.
- Неужто нельзя уговорить Альхильда? – спросил Джардис.
- Ты слышал его слова. Он ослеплен жаждой крови и самовластья. Война продолжится, и я трепещу от мысли, к чему это может привести.
У Джардиса было еще много вопросов к учителю, но задать он их не успел. В двери вошел еще один маг Совета, рыжий Реймус.
- Учитель, собратья! – выпалил он, переводя дыхание. – Я принес вам весть необычайной важности.
- Что случилось, Реймус? Ты сам не свой.
- Пока вы были у его величества, ко мне пришел мой племянник Реми, а с ним был молодой лорд Лэшем.
- Сын Ангуса Рансмора? Что привело его в стены Обители?
- Не думаю, что мне стоит рассказывать об этом. Тебе, учитель Эглавар, лучше самому поговорить с ним.
- Сдается мне, ты принес очень плохую весть, - сказал Эглавар, угадав чувства Реймуса.
- Мне нечего сказать, учитель. Последнее слово – за тобой.

Родрик Рансмор с любопытством осматривал странное место, в котором оказался. Огромный зал с уходящими в темноту сводами был полон самых разных диковинок. Здесь были чучела зверей, непонятные аппараты, таинственные предметы, назначение которых было ведомо только магам. А еще здесь были заключенные в прозрачные шары мертвые тела. Некоторые из них казались целыми, с некоторых была снята кожа, другие были рассечены на части. Зрелище было ужасное, но вместе с тем захватывающее. Тот, кто поместил их туда, наверняка хотел показать таким образом все тайны человеческого тела. Когда Реймус вернется, надо расспросить его, ради чего весь этот ужас выставлен тут напоказ.
Реймус повел себя странно. Когда Родрик рассказал ему свою историю, маг не стал ничего ему говорить, лишь велел оставаться в зале и ждать его возвращения. А потом вышел. Время шло, Реймус не возвращался, и Рансмор подумал, что напрасно теряет время. Наверняка дядя Реми принял его за сумасшедшего.
Реймус вернулся не один. С ним был осанистый старик в шелковой одежде и широкополой шляпе. Рансмор понял, что этот старик – один из высших чародеев Совета.
- Я Эглавар, учитель, - сказал старик, обращаясь к Рансмору. – Реймус сказал мне, что ты ищешь помощи и совета. Повтори мне все, что рассказал Реймусу.
Рансмор кивнул, начал рассказывать. Старик не перебивал его. Лицо у него оставалось спокойным, но в глазах поблескивали тревожные искры.
- Арголайн? Грингус? – спросил он, когда юноша замолчал. – Давно я о них ничего не слышал. Значит, они вновь появились в Нормусе. Их возвращение – дурной знак. Спасибо, что предупредил нас.
- Учитель, - осмелился Рансмор, - я нуждаюсь в помощи. Эти люди что-то сделали со мной. Я не хочу быть их игрушкой. Что мне делать?
- Снять с пальца черное кольцо ордена. Это оно держит тебя в объятиях Сумерек. Однако как только ты снимешь кольцо, ты перестанешь существовать. Более того, твоя душа станет игрушкой некромантов. Так что не торопись принимать решение.
- Что такое Сумерки?
- Это состояние не жизни и не смерти. Оно подобно тому состоянию, в котором пребывает спящий человек. Силой некромантской магии ты был возвращен из царства смерти, но вернуть тебе жизнь некроманты не могут.
- А кто может?
- Никто. Сумерки будут захватывать тебя все больше и больше. Ты с каждым днем будешь все больше уходить в царство мертвых. Мне жаль тебя, юный лорд Лэшем, но я ничем не могу тебе помочь.
- Что же мне делать?
- У тебя только один путь – исполнить волю некромантов.
- Исполнить их волю? – Рансмор удивленно посмотрел на старого мага. – Почему, зачем?
- Только так ты сможешь помочь остальным. Всему Нормусу. Только благодаря тебе мы сможем разрушить козни Черного ордена.
- Я не могу понять, что происходит.
- Это пророчество о замке Даркнесс, лорд Родрик.
- Что особенного в этом замке?
- Это проклятое место. Замок Даркнесс расположен где-то в горах на западе Элфернесса. В годы войны Совета с орденом черных колдунов там было их главное логово. Но Ангрегг, один из близнецов-магов, возглавлявших в те годы Совет, сумел хитростью пробраться туда и уничтожить Мертвый родник, позволявший некромантам оживлять свои полчища нежити. Родник исчез, но сам Ангрегг был отравлен его миазмами и вскоре умер. Однако перед смертью он наложил заклятие на Даркнесс – живому человеку теперь нет туда доступа. Только мертвые могут войти в ворота замка Даркнесс, и никто не может из него выйти. Даркнесс – это врата в мир мертвых.
- Что хранится в склепе замка? Что я должен искать?
- Этого не знает никто. О склепе и о том, что в нем сокрыто, говорится в последней уцелевшей книге Морзага, но где ее искать, не ведаем даже мы.
- Если я найду склеп, это вернет меня из Сумерек?
- Я не знаю. Но если ты проникнешь в замок Даркнесс и войдешь в Темный склеп, ты сможешь сделать выбор. Или погубишь Нормус, или раз и навсегда избавишь его от некромантской заразы. Тебе выбирать.
- Я хочу вернуться к жизни, учитель Эглавар. Неужели вы ничем не можете мне помочь?
- Увы, пока ничем. Все будет зависеть от того, куда приведут тебя пророчества. Что еще сказали тебе некроманты?
- Арголайн зачаровал мой меч. И еще, он дал мне Первый Ключ от склепа. Это слово «Боль».
- Да, я слышал, что Темный склеп открывается тремя ключами. А твой меч… Позволь, я взгляну на него.
Рансмор отстегнул оружие с перевязи и подал магу. Эглавар провел ладонью над обнаженным клинком, лицо его потемнело.
- Заклятие Ардхэля, - сказал он глухо. - Это Кормящий Клинок, меч, выпивающий жизни, проклятое оружие Тьмы. Каждое убийство, совершенное этим мечом, будет все ближе подводить тебя к окончательной смерти.
- Что же мне делать? Мои силы покидают меня. Я чувствую сильный голод, но утолить его не могу. Я смотрю на пищу, но вижу мертвую плоть, которая вызывает у меня омерзение.
- Это всего лишь иллюзия. Сумерки исказили твои чувства. Живое будет казаться тебе мертвым, а мертвое живым. Оставь этот меч мне. Я сделаю так, что он будет кормить тебя, но так, что это тебе не повредит.
- Разве такое возможно?
- Да. Я отдам твой меч городскому палачу. Жизненная сила казненных этим мечом преступников будет переходить к тебе, и ты сможешь существовать в нашем мире. А тебе я подарю новое оружие. Жди здесь, я скоро вернусь, и мы обсудим еще некоторые вопросы.
- Арголайн сказал еще, что в королевском замке меня будут ждать, - вспомнил Рансмор.
- Вот как? – Лицо Эгвалара потемнело еще больше. – Это значит, что в замке Дорфелла укрылся шпион некромантов. И все обстоит даже хуже, чем я предполагал.

Девушки во дворе пели замечательно. У них были чистые и звонкие голоса – чистые, как вода в родниках Топазовых гор и звонкие, как хрусталь. Родрик стоял на галерее и слушал. Он был готов слушать такое пение вечность. Девушки пели о любви – о той необычайной всепоглощающей безумной любви, которая бывает только раз в жизни. Которая приходит только лунной апрельской ночью и только к тем, кому восемнадцать лет…
- Родрик!
Юноша вздрогнул и повернулся на голос. Лорд Игл стоял у входа в галерею и похлопывал себя стеком по сапогу.
- Вот ты где! – сказал он без всякой теплоты в голосе. – Реми сказал, что ты появился в замке. Я искал тебя.
- Милорд, - Родрик поклонился. – Простите меня, милорд. Я… я слушал девушек.
- Тебе нравятся глупые песни простонародья? – Игл хмыкнул. – Воину подобает слушать другие песни.
- Еще раз простите, милорд. Я заставил искать себя.
- Пустяки. Я был на королевском совете, и мне, честно говоря, было не до тебя. Но сейчас нам есть о чем поговорить. Следуй за мной.
Игл повел Родрика по галерее в сторожевую башню. Здесь помещались арсенал и склады всякой всячины, от канатов и пеньки до бочек с дегтем и крупной солью. По витой лестнице Игл и Родрик спустились на нижний этаж башни. Здесь было безлюдно. Игл жестом велел Рансмору сесть на скамью, сам разжег светильники на стенах.
- С кем ты говорил в Дорфелле сегодня? – спросил он, тяжело взглянув на юношу.
- Только с Реми, милорд, - солгал Рансмор: когда они прощались с Эгваларом, чародей строго-настрого наказал ему никому не рассказывать об их встрече. – Я хотел увидеться с вами и… - тут юноша опустил глаза, - с леди Аличе.
- Леди Аличе? Ах, понимаю – любовь с первого взгляда.
- Милорд, прошу вас, не стоит смеяться над искренними чувствами.
- Я не смеюсь. Меня удивляет другое. Оказывается, мертвецы сохраняют свои привязанности.
- Мертвецы? – Рансмор отшатнулся от лорда Игла. – Выходит, вы…
- Арголайн, Хранитель Первого Ключа, послал тебя в Дорфеллский замок не за тем, чтобы ты слушал пение дворовых девок и искал встречи с девчонкой.
- Милорд, вы…
- А ты считал, что Черный орден состоит только из бледных умников в черных балахонах? Ошибаешься, парень. У нашего общества много обличий. И ты должен знать, кому ты служишь.
- Значит, это с вами я должен был встретиться в замке?
- Со мной. Арголайн объяснил тебе, что ты должен сделать?
- Он лишь назвал мне слово-ключ и зачаровал мой клинок.
Рансмор невольно взялся ладонью за рукоять меча. Этот меч дал ему Эгвалар взамен Ардхэля, и внешне мечи ничем не отличались. Но меч, полученный от Эгвалара, не был магическим. Просто хороший стальной меч. Если Игл владеет магией, он тут же обнаружит подмену. Нельзя позволить Иглу прикасаться к мечу.
- Хорошо, - сказал Игл. Он не потребовал Рансмора дать ему клинок, и юноша с облегчением вздохнул. – Наверное, я кое-что должен тебе объяснить. Я мог бы ничего не говорить тебе, но я слишком хорошо знал твоего отца. Третий лорд Лэшем был человеком, которого я ненавидел всей душой.
- Моего отца? – Рансмор не верил своим ушам. – Я думал, вы друзья…
- Твой отец тоже так думал, - ответил Игл со скверной улыбкой. – А все из-за твоей матери. Мы оба были в нее влюблены много лет назад. Она предпочла твоего отца, и я поклялся отомстить. Это была тайная клятва, долгие годы я притворялся, что остаюсь другом твоего отца и всей вашей проклятой семейки. Я хотел отомстить вам так, чтобы о моей мести вспоминали с содроганием по всему Нормусу. И я отомстил. Я смотрю на тебя и понимаю, что лучшего способа отомстить просто не может быть.
- Я не понимаю вас.
- Это была идея Грингуса. Это он свел меня с Черным орденом. Во имя мести я пошел на союз с некромантами, о чем нисколько не жалею. Ну, что пялишь на меня глаза, четвертый лорд Лэшем? Да, это я бросил тебя в самое пекло на Этонских пустошах, а уж Грингус довершил дело. Теперь ты жалкий мертвец, некромантская игрушка, ты полностью во власти Ордена, и я этому рад. И я упросил Грингуса позволить мне самому показать тебе дорогу в ад.
- Так значит, все это было подстроено? – Рансмор вскочил с лавки. – Вы послали меня на верную смерть в бою, чтобы…
- Сядь, щенок. И не вздумай хвататься за меч, у тебя нет ни одного шанса. Ты не сможешь убить меня, точно так же, как и я не смогу выбить из тебя жизнь.
- Не смогу убить тебя, предатель? – воскликнул Рансмор. – Клянусь Высшими силами, я…
- Заткнись и слушай. Моя душа давно принадлежит Грингусу, - лорд Игл стянул с правой руки перчатку и показал Рансмору свои пальцы. На безымянном пальце лорда было точно такое же черное эбонитовое кольцо – кольцо Сумерек. - Эту цену я заплатил за свою месть. Но я знаю, что ждет меня в будущем. И так уж получается, мальчишка, что наше будущее переплетается вместе. Ключ к нему скрыт в подземельях замка Даркнесс, и ты его найдешь.
- Ты безумен, лорд Игл.
- А ты наивен. Ты не читал книгу Морзага, а я читал ее. Нормус обречен. Король Альхильд внимательно слушает своих советников – а я один из них, ха-ха-ха-ха! И я всегда даю королю хорошие советы. Такие, какие он хочет услышать. Советы быть жестоким и беспощадным. Каждый шаг короля приближает торжество Черного ордена. Так что не пытайся расстроить наши планы, это бесполезно. Ты и понятия не имеешь о тех силах, которые очень скоро придут в наш мир и изменят его. Так что выполняй свою роль и может быть однажды ты будешь среди тех, кому будет оказана особая милость.
- О чем ты говоришь?
- Ты будешь жить, когда другие умрут. Так сказал Грингус. А знаешь почему? Ты, четвертый лорд Лэшем, должен был быть одиннадцатым лордом Иглом! Ты должен был быть моим сыном, а не сыном этого красавчика Ангуса Рансмора! Вот милость, мальчишка. Когда придет время Тьмы, ты получишь жизнь, потому что я этого хотел. Ты будешь моим сыном в новом мире, ибо в твоих жилах течет не только проклятая кровь Ангуса Рансмора, но еще и кровь Вероники Арндейл! Моей Вероники.
- Я никогда не буду твоим сыном, - ответил Рансмор, будто выплевывая слова в лицо Иглу. – Я ненавижу и презираю тебя. Я скорее предпочту иметь своим отцом самого Прародителя Зла, нежели тебя!
- Мне смешно. Ты смешон и нелеп. И я устал от твоей болтовни. Вот что велел передать тебе Грингус – ныне же, из Дорфелла, ты должен отбыть на север, в Балморал. Там, в пещерах Последнего Приюта, ты найдешь Хранителя Третьего Ключа, старца Дэлви. Он скажет, что нужно делать.
- А если я не поеду в Балморал? - спросил Рансмор, с ненавистью глядя на Игла.
- Это от тебя не зависит, - усмехнулся Игл. - Ты лишь оттянешь неизбежное, но не изменишь ничего. Орден сумеет найти тебя и заставить делать то, что тебе надлежит сделать. Орден может это, уж поверь. Ты полностью в нашей власти. Помни, кому ты служишь. Я твой лорд, и я служу Ордену. Ты целиком в нашей власти, отродье Ангуса Рансмора. Ты не можешь избежать своего предназначения. И чтобы доказать тебе это, я делаю то, что должен делать – передаю тебе Второй ключ от склепа Даркнесса. Это слово «Мать». Надеюсь, умом ты пошел не в своего отца и сможешь запомнить это слово.
- Не смей плохо говорить о моем отце! – Рансмор сжал кулаки, шагнул к Иглу. – Он настоящий рыцарь. А ты… просто чудовище. Будь ты проклят! Клянусь, однажды моя месть найдет тебя, и ты горько пожалеешь о том, что сделал со мной!
- Как страшно! Щенячье тявканье испугало меня до смерти. Я сказал все, что тебе следовало знать. А теперь убирайся. И помни – око Ордена повсюду следит за тобой. Не разочаровывай нас…

Этот мир так немилосерден к нему! За что он должен так страдать?
За окнами комнаты всходило солнце, знаменуя окончание еще одной тяжкой бессонной ночи. Ночь прошла, но терзавший юношу ужас не ушел вместе с ней. Первые солнечные лучи светили в окно, однако в душе четвертого барона Лэшема была тьма. Такая непроглядная, что надежде и вере в его сердце места больше не оставалось.
Рансмор сел на своем ложе и окинул взглядом комнату, в которой нашел ночлег. Трепетный огонек свечи на столе показался ему таким же слабым и призрачным, как та странная жизнь, которая сохранялась в его теле. Он сильно ослабел и чувствовал себя покинутым всеми. Даже Смерти он не нужен. Даже страшный Анку не взял его в свою черную повозку. Что с ним будет дальше?
Рансмор ощущал страшный голод, но славное дарлийское вино в кувшине казалось протухшей кровью и пахло миазмами бойни, а от хлеба шел запах пепла и сожженной плоти. На мясо он не мог даже смотреть. Сжав до боли кулаки, четвертый барон Рансмор встал с кровати и подошел к зеркалу.
Нет, он ничуть не изменился. Сумерки не обезобразили его лица, и любой, кто знал его прежде, не заметил бы случившейся с ним ужасной перемены. Лишь в его густых длинных волосах появилась седина, подобная нитям паутины. Внешне он остался прежним Родриком Рансмором. Но вот душа… Да и есть ли она у него теперь?
Рансмор вспомнил свой разговор с Эглаваром. Вспомнил глаза старого чародея, когда он рассказывал ему о том, что узнал от Игла. Эглавар был потрясен, и Рансмор увидел это.
- Черная зараза поразила Дорфелл глубже, чем я предполагал, - сказал старик, - но не будем впадать в отчаяние. Ты получил задание, так исполни его. А остальное предоставь нам.
- Неужели нельзя покончить с ними? – вскричал Рансмор. – Остановить эту свору, не дать ей погрузить Нормус в ужас и тьму? Сделайте хоть что-нибудь!
- Мы будем делать свое дело, а ты делай свое. От тебя многое зависит. Может быть, именно ты окажешься последней надеждой этой несчастной страны.
- Я слаб и подавлен, учитель Эглавар. Что я могу сделать?
- Раскрыть главную тайну некромантов – тайну замка Даркнесс. Ты доведешь до конца то, чего не смог сделать великий Ангрегг. Доверься Высшим силам и иди своим путем. Более мне нечего тебе сказать.
- Вы же волшебники! Маги! Неужто не можете вы остановить некромантов?
- Поверь мне, мальчик, что битва магов не дарует победы ни одной из сторон. Так уж устроена магия, что Тьма и Свет в ней равнозначны, и победителя быть не может. Судьбы миров решают люди, подобные тебе. Твое мужество и твой выбор решат исход битвы.
- Что я должен сделать?
- Идти навстречу своей судьбе. Отправляйся в Балморал. А твоя подавленность лишь следствие слабости, что владеет тобой. Не беспокойся, ты получишь нужную тебе силу, и очень скоро…
Рансмор не совсем понял, о чем говорил ему вчера глава дорфеллских чародеев. Он вообще многого не понимал. Одно было очевидно – надо отправляться в Балморал. Нужно найти старца Дэлви, о котором говорил этот предатель, лорд Игл. И узнать третье слово, открывающее двери в склеп Даркнесса. И ехать нужно сегодня же. Как знать, может быть путь в Балморал станет для него дорогой без возврата.
И тут Рансмор внезапно подумал о леди Аличе. Он видел ее дважды. В первый раз это было в тот день, когда он приехал в Дорфелл из Лэшема, чтобы поступить на службу в королевское войско. Леди Аличе сопровождала своего отца, королевского лорда-знаменосца Даббера Грейса. Рансмора тогда поразила красота этой девушки – красота белого цветка, чистая и возвышенная. И он дал себе слово, что завоюет любовь этой девушки во что бы то ни стало. Во второй раз он видел ее в день, когда войско уходило из Дорфелла на юг, к Этону. Ему показалось, что она улыбнулась ему, и сердце его дрогнуло. Теперь же, когда он вернулся в Дорфелл, он не мог заставить себя искать с ней встречи. Он – всего лишь тень, призрак, мертвая плоть. И о леди Аличе теперь придется забыть навсегда. Но если ему удастся стать прежним, если только удастся…
В дверь комнаты постучали. Пришла служанка, та самая, которая вчера принесла ему ужин. Она перестала улыбаться, когда увидела, что Рансмор даже не прикоснулся к пище и питью.
- Милорду не понравилась наша еда? – спросила она.
Рансмор покачал головой. Ему хотелось сказать служанке что-нибудь приятное. Что она хорошенькая. Что у нее красивые плечи и волосы, и улыбка. Что ей очень к лицу этот простой, но чистенький и аккуратный наряд, этот черный бархатный лиф и ослепительно-белый передник. Но он ничего не сказал и жестом велел убрать нетронутый ужин.
- Милорд будет завтракать? – спросила служанка.
Жанис. Ее зовут Жанис – Рансмор слышал, как хозяин гостиницы вчера назвал девушку по имени.
- Нет, Жанис, - ответил он. – Я уезжаю. У меня нет времени.
Девушка спрятала взгляд, подхватила поднос и ушла. Рансмор взял со стула свой меч и кинжал, выпил стакан воды и покинул комнату.
Эглавар ждал его в условленном месте, у Торговых ворот. Чародей приготовил для юного лорда сюрприз – отличного рыжего коня в полной сбруе.
- Этот конь не испугается своего седока, - сказал чародей. – До Балморала путь неблизкий, пешком придется идти очень долго. Думаю, Парцифаль хорошо послужит тебе.
- Учитель Эглавар, вы очень многое для меня сделали, - сказал Рансмор. – Я ваш должник. Без вас…
- Ничего не говори, лорд Лэшем. Увы, я не могу сделать больше. Береги себя. Не доверяй некромансерам, они коварны и немилосердны.
- Я уже понял это. И я отомщу им за то, что они со мной сделали.
- Будь осторожен, не дай некромантам повода усомниться в тебе. – Эглавар осенил юношу благословляющим жестом. – Ступай, лорд Лэшем. Пусть высшие силы помогут тебе.
Юноша простился со старым чародеем, сел на коня и поехал к воротам. И внезапно его пронзила боль – острая, оглушающая. Будто кто-то ударил его по затылку чем-то тяжелым. Юноша застонал, покачнулся в столе. Мгновение спустя в его голове будто вспыхнул яркий свет, и горячие струи побежали от сердца по жилам. Слабость, усталость после бессонной ночи, уныние, покорность судьбе – все прошло в мгновение ока. Юноша вновь почувствовал себя сильным и бодрым.
Рансмор вначале не понял, что случилось. Но тут до него донесся удар большого колокола в цитадели. И Рансмору все стало ясно. Эглавар сдержал слово, передал его зачарованный меч палачу. Только что состоялась казнь, и кто-то был казнен Ардхэлем. Проклятое некромантское оружие выпило жизнь осужденного, и она напитала его мертвое тело новыми силами.
Так вот в чем сущность некромантской ворожбы, совершенной над его мечом! Только одна смерть вернула ему желание жить. А если этот меч напоить кровью десятков людей?
Новая волна боли стала ответом на вопрос Рансмора. А потом по телу вновь пробежало тепло, наполняя его силой и здоровьем. Колокол ударил во второй раз. Ардхэль прервал жизнь еще одного осужденного, отдав ее хозяину.
Рансмор дал коню шпоры и выехал в ворота Дорфелла, на дорогу, ведущую на север.

Орфар поднял голову с лап и прислушался. К звукам окружающей его ночи добавился новый звук. Тревожный.
- Это опять эти уроды, - передал свою мысль вожаку молодой Харнах. – Они возвращаются.
- Знаю, - ответил Орфар. – Хотят отнять у нас добычу. Готовьтесь к битве.
Харнах тряхнул головой и воинственно щелкнул зубами, а потом задрал морду к небу и завыл. Ему немедленно ответили голоса со всех концов деревни. Разбежавшаяся по человеческому поселку стая собиралась на зов.
Орфар втянул ноздрями воздух и сделал несколько шагов с пригорка, на котором отдыхал. К возбуждающим обоняние волфарда запахам пролитой крови и человеческой плоти теперь добавился явственный запах давней смерти и могильного тлена. Шерсть на загривке Орфара поднялась дыбом. Гнусные твари здесь, и их появление стае совсем ни к чему.
К вожаку уже спешили его собратья. Сегодня они славно попировали в этой деревне, но делиться добычей с мерзкими тварями стая не намерена. Орфар посмотрел на дом, в котором оставалась жизнь. Наверняка твари почуяли ее и поэтому вернулись. У мертвецов нет разума, но жизнь и живую кровь они могут учуять не хуже волфардов.
Верхняя губа Орфара поползла вверх, открыв белоснежные клыки, способные сокрушить позвоночник оленя. Из глотки волфарда вырвалось глухое угрожающее рычание. В битве с мертвецами нет ничего хорошего, их холодная зловонная плоть отвратительна на вкус и может удовлетворить только самого голодного волфарда. Но речь идет о живой добыче, той, что укрылась в последнем живом доме в этой деревне. Эта добыча принадлежит стае, и стая будет драться за нее. Никакие смердящие тупые зомби не заставят их отступить.
Орфар поднял желтые горящие пламенем глаза к полной луне на ночном небе и издал боевой клич стаи.

Даня начала чувствовать отчаяние. Эта страшная ночь, наверное, никогда не кончится. Теперь уже и толстые бревенчатые стены дома казались ей слабой защитой.
- Даня, скажи что-нибудь! – попросил ее Джейк.
- Помолчи, - ответила девушка. – Мы не можем разговаривать. Они могут услышать нас.
- Даня, я боюсь! – всхлипнул малыш.
- Не бойся, - Даня не могла признаться семилетнему брату, что сама едва жива от ужаса. – У меня папин арбалет. Я покажу этим зверюгам, если они сунутся сюда.
- Даня, они съедят нас?
- Не съедят! – сердито ответила Даня. Ну не надоело ли этому мальчишке в сотый раз задавать один и тот же глупый вопрос? – Не съедят. Помолчи лучше.
- Даня, обними меня!
- Трусишка! – улыбнулась Даня, прижала к себе мальчика, поцеловала его и почувствовала, что он весь дрожит. – А ну, перестань! Скоро наступит утро, и все кончится.
- Они ведь не найдут нас, Даня?
- Никогда и ни за что. Не бойся, все двери заперты, а окна слишком маленькие, волки в них не пролезут.
- Это не волки. Зачем ты меня обманываешь?
- Это просто волки. Хватит хныкать! Мужчина называется. Это ты меня должен защищать, а не я тебя. Никто сюда не войдет, уж будь уверен.
Даня и сама не очень-то верила в то, что говорила. Покойный Риглиф-охотник, их с Джейком отец, когда-то построил прекрасный дом, добротный, прочный и очень теплый. Стены нижнего этажа сложены из толстенных бревен, окошки там крохотные, в них и кошка-то с трудом пролезет. Чтобы добраться до окон второго этажа, нужно воспользоваться лестницей, а оборотни лазать по лестницам не умеют. Входная дверь уже выдержала не один натиск собравшихся во дворе чудовищ. Так что добраться до них с Джейком этим тварям будет не так-то просто. Вот только припасов у них в доме почти нет, все они в погребе. И воды совсем мало. Зато есть арбалет. Он чуточку ржавый, но исправный. И к арбалету восемь стрел. Семь стрел для оборотней, восьмая для Джейка. Даня уже решила, что мальчик не достанется стае живым. О себе она не думала. Будь что будет, но без боя она не сдастся…
- Даня! – позвал ее Джейк.
- Чего тебе?
- Я какать хочу.
- Какай прямо тут. Из этой комнаты нельзя выходить.
- Тогда ты отвернись, ладно?
- Ладно, ладно, - Даня тряхнула волосами. - Сейчас я принесу тебе горшок.
Она вышла из комнаты, затворив дверь и сразу услышала, как заплакал Джейк.
- Ты чего? – сердито спросила она, заглянув в комнату.
- Не уходи! – взмолился мальчик. – Мне страшно.
- Я только горшок принесу. Одну минутку потерпи! – Даня подмигнула малышу. – Будь рыцарем, Джейк. Я сейчас.
Она сбежала по лестнице вниз и сразу почувствовала резкое зловоние. А потом услышала шорохи и поскребывания. Будто кто-то царапал дверь когтями. Волосы у Дани зашевелились от страха, сердце замерло, но она заставила себя подойти к входной двери и проверить засов. Петли, засов, сама дверь – все было в целости. Ей показалось, что она слышит за дверью тяжелое нечеловеческое дыхание.
Крадучись, на цыпочках, Даня дошла до камина, схватила большой глиняный горшок и поспешила наверх. И тут едва не лишилась чувств от страха. За стенами дома раздался такой зловещий и дружный вой, что Дане на миг показалось – оборотни ворвались в дом.
- Джейк! – закричала она, забежав в комнату и хватая ребенка.
- Даааанннняяя! – Джейк трясся, глаза у него были стеклянные. Даня почувствовала скверный запах: мальчик от страха наделал в штаны.
- Ничего, милый! – зашептала она, прижимая Джейка к себе. – Мы не сдадимся! Мы дождемся утра! Мы обязательно дождемся утра!
- Дааааннняяяя! – лепетал Джейк, тряся головой. – Мааамааааа!
Вой раздался еще громче, прокатился над домом и замер. А потом послышалось глухое рычание, сменившееся яростным визгом. Будто твари, наводнившие этой ночью Торкенфорд, сцепились друг с другом. От этих звуков у Дани замирало сердце, и все, что ей оставалось делать – так это горячо молиться за себя и за Джейка, хотя в чудо она больше не верила.

Дорожный указатель сообщал, что до деревни Торкенфорд оставалась всего миля, а до Балморала – пять. Рансмор облегченно вздохнул. Он сумел выбраться на правильную дорогу.
Два дня он ехал через размокшие после недельных дождей вересковые пустоши, мимо рощ и скалистых отрогов, которые так обычны для южного Элфернесса. И сбился с пути. Дорога так раскисла, что он ее потерял и очутился в глухих и диких местах, где не было никакого жилья. И вот каким-то чудом оказался на той самой дороге, которую все это время искал, да еще так близко от Балморала.
Усталости он не чувствовал, да и Парцифаль шел так же уверенно и легко, как и в начале их недельного путешествия. Однако небольшой отдых и охапка сена для лошади не помешают. Тем более что уже стемнело, стало холодно, ночь вот-вот наступит.
Внимание Рансмора привлекло движение на дороге. Навстречу ему двигалась странная процессия, похожая на вереницу пилигримов. Присмотревшись, Рансмор понял, что с этими людьми что-то не так, а подъехав ближе, понял, что это зомби.
Одетые в истлевшие погребальные одежды, превратившиеся в лохмотья, страшные, с обнажившимися костями, мертвецы ковыляли по дороге гуськом, глядя в темноту пустыми глазницами. Из их истлевших губ вылетали облачки пара. Они брели в полной тишине, было слышно только шлепанье ног в лужах и тихие вздохи. Рансмор замер в нерешительности, не зная, что ему делать – съехать ли с дороги, чтобы уступить ее мертвецам, или же ехать вперед, им навстречу. Пока он размышлял, как быть, зомби подошли совсем близко. И тут Рансмор понял, что они не обращают на него никакого внимания. Жуткая процессия прошла мимо него, и ни один из зомби даже не повернул головы в его сторону.
- Мертвецы спокойно разгуливают по дорогам, - сказал Рансмор, провожая нежитей взглядом. – Что-то страшное происходит в мире. Хотя чему я удивляюсь, я ведь тоже мертв.
Он поехал дальше и довольно долго его окружало безмолвие и ночной холод. Потом на дороге ему начали попадаться человеческие останки – обглоданные кости, разорванные в клочья трупы. На них не было следов земли и тления. Присмотревшись, Рансмор разглядел на раскисшей земле вблизи мертвых тел следы – вроде как волчьи или собачьи. Что тут происходит?
Еще задолго до того, как он увидел Торкенфорд, Рансмор услышал многоголосый визг, рычание и глухой рев. Похоже, в деревне яростно грызлись между собой собаки. А потом Рансмор смог увидеть происходящее, благо полная луна поднялась достаточно высоко. Возле большого добротного дома метались здоровенные черные псы, больше похожие на очень крупных волков – и кидались на нескольких человек, отбивавшихся от них голыми руками.
Лорд Лэшем ударил коня шпорами, и Парцифаль рванулся к дому. Один из псов увидел Рансмора, бросился ему наперерез, сверкая глазами. Юноша выхватил меч, ударил из седла, целясь в голову, и не промахнулся. Зверь с визгом отлетел в сторону и забился в корчах.
Парцифаль заржал, падая под тяжестью сразу шести зверей, вцепившихся ему в круп и в бока. Рансмор вылетел из седла, но не растерялся – откатившись к стене дома, вскочил на ноги, держа меч обеими руками и несколькими ударами опрокинул на землю бросившегося на него крупного волка с седой полосой вдоль спины. Волк упал на спину со злобным визгом: подскочив к нему, Рансмор пригвоздил его мечом к земле. Зверь захлебнулся черной кровью. Увидев это, прочие волки тут же бросились в разные стороны, оставляя поле битвы за человеком.
Однако это был еще не конец. Два уцелевших в схватке с волками человека двинулись на юношу с глухим рычанием, и Рансмор понял, что перед ним нежить, вроде тех мертвецов, что он видел на дороге. Ближайший к Рансмору ходячий труп бросился на юношу, размахивая уцелевшей рукой. Рансмор изловчился и отсек покойнику голову. Второй мертвец отбил меч юноши и попытался вцепиться ему в горло пальцами, но Рансмор успел увернуться, сбил зомби на землю ударом ноги и долго бил мечом, пока нежить не затихла.
Покончив с тварью, Рансмор осмотрелся. Около дома было тихо, псы убежали. Тут юноша с удивлением увидел, что его Парцифаль стоит у ограды. Подойдя к коню, Рансмор понял, что Парцифаль невредим. Никаких ран от зубов волков. Вот и ответ, почему конь не боится его. Мастер Эглавар подарил ему мертвого коня, оживленного при помощи магии Сумерек.
Так, получается, что и Совет Чародеев использует некромантию? Любопытно…
Раздумывать над новой загадкой Рансмор не стал. Он услышал детский плач. В доме плакал ребенок.
- Эй! – крикнул Рансмор и ударил несколько раз кулаком в дверь. – Хозяева, откройте!
Плач сразу стих. Несколько минут было тихо. Потом Рансмор услышал за дверью осторожные шаги, и женский голос спросил:
- Ты кто такой?
- Путник. Что тут у вас творится?
- Путник? – Женщина молчала, наверное, с минуту. – Ты путник?
- Нет, я сам король Альхильд! – разозлился Рансмор. – Ты откроешь мне дверь или нет?
- А где оборотни?
- Нет тут никаких оборотней. И псов нет. Я их прогнал.
- Ты правду говоришь?
- Открой дверь и проверь сама.
- Как тебя зовут?
- Я Родрик Рансмор, барон Лэшем.
- Барон? Отойди от двери, чтобы я могла на тебя посмотреть.
Рансмор подчинился. Эти люди, наверное, очень напуганы, да и неудивительно это. Собаки, мертвецы – все это кого хочешь напугает.
Ждать пришлось недолго. Залязгал засов, дверь открылась, и на порог вышла невысокая девушка в темном платье. В руках у нее был заряженный арбалет.
- Благодарение небу! – вздохнула она. – Я уж думала, нам не пережить эту ночь.
- Если по справедливости, надо благодарить не небо, а меня, - пошутил Рансмор, сложив на груди руки.
- Это ты их прогнал? – Девушка осмотрела двор, по которому там и сям были разбросаны трупы волфардов и тела зомби. – Один?
- Один.
- Невероятно! – Девушка смотрела на Рансмора с восторгом и суеверным страхом. - Ты в одиночку одолел целую стаю волфардов?
- Волфардов? Мне показалось, это были просто собаки. Или волки.
- И они даже не покусали тебя?
- Как видишь, - Рансмор развел руками.
- А ты храбрец, - девушка с уважением посмотрела на Рансмора. – Ты, наверное, настоящий барон.
- Я видел тут ходячих мертвецов. Они дрались с тварями, которых ты называешь волфардами. Они-то откуда появились?
- Мертвецов? Что за вздор!
- Вон они, лежат. Можешь сама посмотреть.
- Нет уж спасибо, мне зверюг хватит, - тут девушка поклонилась Рансмору. – Спасибо тебе, милорд. Ты спас жизнь мне и Джейку.
- Не называй меня милордом. Я Родрик. А как твое имя?
- Даниэла. Но все зовут меня просто Даня. Я дочь Риглифа-охотника. Входи в дом. Для нас честь принимать тебя.

- Все началось вскоре после того, как наш лорд Эймос Дарси отправился со своими воинами в Хольдбург, чтобы примкнуть к герцогу Эмису, - рассказывала Даня, накрывая на стол, - и забрал с собой всех мужчин, способных носить оружие. Деревня у нас очень маленькая, всего-то пятнадцать дворов, и остались здесь лишь женщины, старики и дети. Тогда-то и появилась стая. Никто не знает, откуда она пришла. Поначалу скот пропадал, а потом и люди стали исчезать. А вчера вечером… Я возвращалась от соседей, посмотрела на небо и увидела полную луну. И я подумала, что должно случиться что-то ужасное. Так все и произошло.
- Не стоит теперь об этом говорить, - Рансмор посмотрел на мальчика, который увлеченно играл его кинжалом. – Ты и твой брат остались живы. Теперь надо подумать, как жить дальше.
- Оставаться здесь мы не будем. Торкенфорд умер, да и волфарды могут вернуться. Нам здесь больше нечего делать. Мы с Джейком уйдем в Балморал. Там живет двоюродный брат нашей мамы, дядя Грисби. Он поможет нам.
- Мудрое решение. Я как раз еду в Балморал, так что провожу вас.
- Ты и вправду хочешь проводить нас с Джейком?
- Конечно, почему бы и нет, если нам по пути?
- Ужасно стало жить! – вздохнула девушка. – Ты же не думаешь, что это конец света.
- Конец света?
- Да, - продолжала Даня, нарезая мягкий домашний сыр на дощечке. – В соседней деревне, Дритфорде, есть церковь, и мы туда раньше ходили на службы. До того, как стая появилась. Тамошний священник, отец Эндри, говорил, что скоро начнется конец света. Солнце погаснет, мертвые восстанут из могил и будут ходить по земле и нападать на живых. Все случилось так, как он говорил. А мы еще, глупые, смеялись над его словами!
- Но ведь солнце не погасло. И мертвые не всегда причиняют живым вред.
- Если бы! Почему ты не кушаешь?
- Я не хочу.
- Тогда выпей меда.
- Благодарю, нет. Я лучше посижу и послушаю тебя.
- Тебе нравится моя болтовня? - Девушка смущенно покраснела и опустила глаза. – Ты очень добр ко мне, лорд Родрик.
- А ты красива и отважна. Не всякая девушка так бы себя повела, как ты.
- Отец меня так воспитывал. Я еще девочкой была, а мы обошли с ним чуть ли не весь Элфернесс вдоль и поперек. Я однажды даже на медведя охотилась, представляешь?
- Представляю. Послушай, - тут Рансмор подумал о своем, - похоже, ты хорошо знаешь эти места. Не подскажешь, как мне добраться до пещер Последнего Приюта? Я знаю только, что они находятся где-то поблизости от Балморала.
- Ты хочешь найти эти пещеры? – Девушка испуганно посмотрела на Рансмора. - Ты что, некромансер?
- Нет, с чего ты взяла?
- Говорят, что в этих пещерах находится тайное убежище некромансеров. И там много разной страшной нечисти.
- Кто говорит?
- Отец рассказывал. Он знал много легенд. И к пещерам Последнего Приюта никогда не ходил. Знаешь, почему эти пещеры так назвали? Все, кто осмеливался пойти туда, не возвращались обратно. И ты не ходи.
- Боюсь, Даня, мне придется пойти. У меня нет выбора.
- Зачем тебе это?
- Так нужно. Я не могу тебе рассказать, но поверь, я никогда бы не пошел туда, если бы не… - Рансмор запнулся. – Ты знаешь туда дорогу?
- Нет. Но я примерно знаю, где находятся эти пещеры. Это на северо-восток от Балморала, в сторону Свинцовых гор. Люди в тех местах никогда не жили, даже цверги оттуда ушли.
- Попробую найти. Ладно, корми своего братика, а я подожду вас на улице. – Рансмор подмигнул Джейку и вышел из дома. Даня смотрела ему вслед.
- Он хороший, - сказал Джейк. – Выходи за него замуж.
- Не болтай глупостей! – Даня поставила перед мальчиком чашку с овсянкой. – Ешь давай.
- Почему ты не хочешь выйти за него замуж?
- Потому что потому. Если будешь задавать глупые вопросы, я тебя накажу.
- Жалко, - вздохнул Джейк. – Он очень хороший. Только вот руки у него холодные, как снег. И аппетит у него плохой.
- Сейчас я посмотрю, какой у тебя аппетит, - Даня ласково потрепала брата по кудрявой голове. – Ешь, а я пойду собирать вещи. Не будем заставлять лорда Родрика ждать.

Покидая Торкенфорд, они прошли мимо деревенского кладбища. Все могилы были разрыты, на земле валялись обломки гробов и истлевшие обрывки покровов.
- Значит, это все-таки правда, - сказала Даня, нахмурившись.
- Правда, - ответил Рансмор, и они пошли дальше.

До Балморала они шли до самого вечера, и это было чудесное путешествие. Рансмор шел пешком, ведя Парцифаля на поводу за собой. Он совершенно забыл о своих неприятностях, беседуя с Даней. Девушка много и охотно рассказывала лорду Лэшему о своей жизни, о себе, о местных достопримечательностях. Этот беззаботный девичий щебет настроил Рансмора на самый умиротворенный лад. И потом, Даня была хорошенькая. Ладненькая, стройная, с очаровательными косичками цвета спелой пшеницы, с большими серыми глазами и милым курносым носиком. А еще у нее были замечательные веснушки, такие же как у леди Аличе. Рансмор был еще очень молод и не успел набраться сословной спеси, которая разделяла высшие и низшие сословия непреодолимой стеной. Да, эта девушка была простой крестьянкой, но она была очень мила, и Рансмор чувствовал, что Даня из Торкенфорда все больше и больше ему нравится. Поэтому, когда из-за леса показались каменные башни Балморала, Рансмор ощутил грусть. Еще немного, и он расстанется с этой милой девушкой и ее худеньким большеглазым братиком. И больше они, скорее всего, никогда не встретятся. Может, оно и к лучшему…
На мосту их остановила стража. Рослый сержант с пышными смоляными усами смерил Рансмора презрительным взглядом.
- Куда прете, смерды! – рявкнул он, заставив Джейка спрятаться за сестру. – И почему с мечом? Ты разве не знаешь, виллан, что простолюдинам запрещено ходить с оружием?
- Я не виллан, - сказал Рансмор. – Я воин.
- Воин? Гляньте-ка на этого вояку! Давно ли тебя от маменькиной титьки оторвали, прощелыга? Ладно, если хотите войти в город, платите пошлину. По две монеты с носа.
- У нас нет денег, - сказала Даня.
- Нет денег? – Сержант упер руку в бок. – Тогда проваливайте отсюда, нищебродь. Ночуйте в поле, авось упыри вас сожрут.
Джейк заплакал. Рансмор шагнул к сержанту, взял его за руку и шепнул:
- Послушай, любезный, не стоит быть таким ублюдком. Я заплачу за всех троих. А если ты еще хоть чем-нибудь напугаешь ребенка, я обнажу меч и сбрею твои усы вместе с носом, понял?
- Чего? – Сержант выпучил глаза. – Угрожать мне?
- Я Родрик Рансмор, четвертый барон Лэшем и посланник Совета Чародеев к местному правителю. Кто у вас тут главный?
- Барон Лэшем? – Сержант сразу сник. – Чего сразу-то не сказали, вашбродь? Уж простите дурака старого. Проходите так, без пошлины.
- Ты не ответил на мой вопрос. Кто тут за главного?
- Его светлость герцог Майлс Грегори, вашбродь. Верный слуга нашего короля Альхильда.
- Как твое имя, сержант?
- Данкен Бриггс, вашбродь… Не прогневайтесь!
- Если увижу герцога, доложу о том, как хорошо ты несешь службу, - ледяным голосом пообещал Рансмор и, улыбнувшись Дане и Джейку, первым направился к воротам.
За воротами их ждало неприятное зрелище. Вдоль моста, ведущего к внутренним воротам, были установлены ржавые от крови железные колья, и на каждом колу была насажена голова.
- Мятежники это, - сообщил сержант Бриггс. – Его светлость быстро очистил наш город от сторонников проклятого Эмиса. Зато теперь у нас тишь да гладь.
Рансмор, Даня и Джейк прошли по мосту мимо отрубленных голов, заставив кружащих над мостом ворон недовольно каркать. Даня велела Джейку не смотреть на головы, и мальчик прятал лицо в складках ее юбки. Совсем рядом с воротами Рансмор вдруг почувствовал устремленный в спину взгляд. Он повернулся и посмотрел на одну из голов, обрамленную длинными слипшимися от крови волосами.
- Идите в город, - сказал он Дане и Джейку. – Я догоню вас.
Он подошел к голове. Лицо было расклевано воронами до костей, позеленевшая кожа свисала лохмотьями, но глаза – странное дело, - остались целыми. Они смотрели на Рансмора из-под полузакрытых век, и в них был живой блеск.
- Почему ты так смотришь на меня? – прошептал Рансмор, глядя на голову.
- Просто увидел то, что ты старательно прячешь от всех, - ответила голова. – Зачем ты пришел сюда?
- Это не твое дело.
- Я вижу на тебе ореол черного колдовства. Ты орудие зла, и ты это знаешь.
- Кто ты такой?
- Я Прайс, бывший придворный маг герцога Грегори. Он заподозрил меня в тайных сношениях с мятежником Эмисом и приказал обезглавить. Теперь я просто воронье пугало. Но я не ропщу. Разница между жизнью и смертью не так уж и велика. У мертвых своя жизнь, у живых своя. Ты это узнал на собственной шкуре.
- Я ищу старца Дэлви. Ты что-нибудь знаешь о нем?
- Конечно. Кто не знает Черного Монаха! Если тебя послали к Дэлви, значит, захотели покончить с тобой раз и навсегда. Или же ты просто идешь на Зов Смерти?
- Что такое Зов Смерти?
- Некроманты готовятся к решающей битве. Война между королем и его вассалами – дело их рук. Это они опутали своими чарами Терри и Эмиса, внушили им мысль отделить свои графства от Нормуса. Они собирают рати мертвых в тайных местах и ждут часа, когда откроются ворота замка Даркнесс. Тебя ведь за этим послали к Дэлви, Рыцарь из Сумерек?
- Что ты знаешь о Даркнессе?
- Только то, что некромансеры давно жаждут проникнуть в него и исполнить последнее прорицание нечестивого Хальдинга, написавшего тринадцать книг Морзага.
- О каком прорицании речь?
- Оно звучит так:

«Семь первых веков разделят Совет,
И Знание Силою Тьмы обернется.
Столкнутся Дух Смерти и жизненный Свет,
И Мертвый источник сквозь скалы пробьется.
Когда семь веков истекут, тот придет,
Кто снимет печать с заповедного склепа,
И Черное Солнце над миром взойдет
Рассветом окрасив пурпурное небо».

- О каком Черном солнце речь, Прайс? – спросил Рансмор.
- О солнце мертвых. Оно уже восходит. Разве ты не видишь, что происходит? Войне не видно конца, гибнут тысячи. Мертвые встают из могил и ходят по земле. Кровожадная нечисть покинула свои логова и нападает на людей. Он близко, обещанный некромансерами конец мира. Тот час, когда мертвые захватят этот мир, а некромансеры будут править ими вечно. Они будут править всей землей. Так говорят книги Морзага.
- Что ты еще можешь сказать мне про замок Даркнесс?
- Ничего. Ты и так все знаешь. – Голова замолчала, и Рансмору показалось, что свет в ее глазах померк. Но прошло несколько мгновение, и губы Прайса вновь зашевелились. – Живой не войдет в него, войдет только мертвый. Ты войдешь. Но помни, тебе не удастся найти то, что ты ищешь.
- Что я по-твоему могу искать, Прайс?
- Жизнь, юноша. Жизнь, которую ты утратил…
Рансмор еще долго ждал, когда мертвая голова снова заговорит. Но не дождался. Свет в глазах Прайса померк окончательно. Собрались тучи, начал накрапывать мелкий холодный дождь, вороны кружились над головой барона Лэшема и раздраженно каркали. И Рансмор понял, что ничего больше от Прайса не узнает. Ответы ему придется искать в другом месте. В пещерах Последнего Приюта.

Дом дядюшки Грисби, большой и с виду богатый, располагался недалеко от резиденции самого герцога Грегори. Слуга долго расспрашивал нежданных гостей, кто они и откуда и после велел ожидать решения хозяина. Ждать пришлось долго, но дверь им все-таки открыли.
Грисби был как раз дома, но появление Дани и Джейка воспринял без особой радости. Рансмор понял это по его глазам.
- Говорите, вся деревня погибла? – спросил Грисби, когда Даня рассказала свою историю. – И только вы остались в живых? Скверная новость.
- Что именно ты называешь скверной новостью, почтенный? – заметил Рансмор, которому очень не понравился Грисби. – То, что жители деревни погибли, или что Даня и ее брат уцелели?
- Конечно, первое, - раздраженно ответил Грисби. – А ты, собственно, кто будешь?
- Это неважно. Я сопровождал Даню и Джейка, и теперь могу уйти.
- Нет, погоди! – воскликнула Даня. – Ты же не можешь уйти просто так.
- Вы теперь в безопасности. Мастер Грисби позаботится о вас, - тут Рансмор посмотрел на хозяина дома, - а мне нужно заняться своими делами.
- Мы что же, больше не увидимся? – спросила Даня и так посмотрела на юношу, что четвертый лорд Лэшем смутился.
- Я не знаю, - ответил он, пряча глаза. – Мне бы хотелось еще раз встретиться с тобой и Джейком. Но ты же знаешь, куда я собираюсь идти.
- Еще не поздно отказаться от своего намерения. Поверь мне, ничего хорошего тебя там не ждет.
- Даня, поверь… я не могу. Я должен.
- Ты мог бы задержаться немного в Балморале. Я бы показала тебе город. Правда, тут кое-что изменилось с тех пор, как я в последний раз была здесь с отцом. Но здесь есть много красивых мест. Несколько дней совсем не играют роли, правильно?
- Даня, я бы с удовольствием, но не могу. Но если все у меня получится, я обещаю, что навещу тебя и Джейка, - Рансмор слегка поклонился Грисби. – Прощайте, я должен идти!
Он вышел, не оглядываясь, и больше всего опасался, что Даня выйдет за ним и снова его окликнет. Ему показалось, что в глазах девушки он увидел то выражение, какое еще недавно так жаждал увидеть в глазах леди Аличе. Если так, нельзя давать Дане надежду. Нужно побыстрее уходить из Балморала.
Взяв под уздцы Парцифаля, терпеливо ожидающего хозяина у парадного дома Грисби, Рансмор пошел по улице, намереваясь подыскать место для ночлега. Усталости и голода он не чувствовал, но его почему-то начал слепить яркий солнечный свет. Хотелось забраться в тень, дать отдых воспаленным глазам. Рансмор с горечью понял, что это опять сумеречное колдовство. Оно все больше и больше захватывает его. И если так пойдет дальше, он вынужден будет передвигаться только по ночам, как вампир.
После недолгих поисков Рансмор остановился в небольшой и скромной гостинице в паре кварталов от ратуши. Перед отъездом из Дорфелла мастер Эглавар дал юноше несколько золотых, но эти деньги уже заканчивались, и следовало быть очень экономным. К тому же Рансмору нужна была новая одежда – тот наряд, что был на нем, сильно запачкался и потрепался. Так что Рансмор, пристроив Парцифаля на конюшне, отправился на рынок покупать себе новые вещи.
Возле одной из лавок на рынке его окликнули. Рансмор обернулся и увидел двух рослых молодцов в кольчугах, круглых шлемах и плащах с гербом герцога Балморала, вставшим на дыбы единорогом.
- Чужак, стой! – скомандовал один из них, видимо, старший в этой паре. – Кто таков?
- Я Родрик Рансмор, четвертый лорд Лэшем, - ответил юноша, которому очень не понравился заносчивый тон воина. – К вашим услугам.
- Четвертый лорд Лэшем? – недоверчиво переспросил воин. – А чем докажешь?
- Ничем. Придется поверить мне на слово.
- Слышишь, Ричи? – Воин, заговоривший с Рансмором, повернулся к своему спутнику. – У этого парня нет ни рыцарской цепи, ни рекомендательных писем, ни грамот. Он одет как холоп и выглядит, как холоп, но ходит с мечом и называется лордом Лэшемом. Стоит ли ему верить?
- Я действительно лорд Лэшем, - сказал Рансмор. - И сюда я приехал по поручению учителя Эглавара, главы Совета Чародеев.
- Ага, прямо сам Эглавар тебя сюда прислал! Не нравишься ты мне, парень. Думаю я, что ты шпион Эмиса.
- Мне плевать, что ты думаешь, - ответил Рансмор и отвернулся. Воин схватил его за плечо.
- Ты что сказал, деревенщина! – брызгая слюной, пролаял он. – Как ты смеешь оскорблять воинов его светлости герцога Грегори? Ты знаешь, что тебе сейчас за это будет?
- Знаю, - Рансмор так глянул в глаза воину, что тот невольно попятился от молодого человека. – Сейчас ты перестанешь орать и отведешь меня к герцогу. В замок. Я хочу говорить с герцогом Грегори.
- С герцогом? Неужто ты думаешь, что его светлость примет такого оборванца, как ты?
- Я как раз собирался купить себе новое платье, а ты мне помешал.
- Нет, твоя наглость меня восхищает! – Воин положил руку в латной перчатке на плечо Рансмора. Второй воин тем временем ловко снял с Рансмора перевязь с мечом. – Именем герцога Грегори, ты арестован. Следуй за мной в замок.
- Очень хорошо, - ответил Рансмор и пошел за стражником.

Замок оставлял странное впечатление. Он выглядел как беспорядочное нагромождение башен, башенок, бастионов и зубчатых стен, причем некоторые из них выглядели совсем новыми, а некоторые почти совсем развалились. Словно замок строили как придется, беспорядочно, и то, что построили, никогда не чинили. Рансмора провели через большой загаженный лошадьми двор, в замковую темницу.
В темнице было сыро и очень холодно. Рансмору велели сесть на скамью, и тюремщик, бритый верзила с квадратным лицом, надел на ногу юноши железную цепь. Немного погодя в темницу явился хорошо одетый человек средних лет, облаченный в очень дорогие доспехи.
- Я Тобиас, начальник охраны герцога Грегори, - представился он. – Ты кто такой?
- Родрик Рансмор, четвертый барон Лэшем.
- Ложь, - спокойно сказал Тобиас. – Молодой Лэшем погиб в битве на Этонской пустоши. Об этом известно даже в северных ленах.
- Я жив, как видишь.
- Я не верю, что ты тот, за кого себя выдаешь.
- Герцог Грегори хорошо знает моего отца. Позволь мне встретиться с ним. У меня важные новости из Дорфелла.
- Почему ты приехал в Балморал без свиты, да еще одетый, как простолюдин?
- На то у меня были причины. Ну что, я смогу увидеть его светлость?
- Герцог сейчас занят. У него делегация горожан, и они решают важные вопросы. Подождешь здесь. Если вздумаешь буянить или оскорблять моих людей, получишь тридцать плетей.
- Я подожду, - сказал Рансмор и отвернулся.

Майлс Грегори, герцог Балморал, мало изменился с того дня, когда Родрик Рансмор, тогда еще восьмилетний мальчик, видел его в поместье Лэшем. Все то же сухое костлявое лицо, длинные сивые волосы, круглые желто-карие глаза и неизменная одежда из черного бархата с серебром, которые делали герцога похожим на тощую хищную птицу. Поначалу Грегори не узнал юношу и сердито засверкал своими соколиными очами, но потом присмотрелся – и внезапно расхохотался, весело и заразительно.
- Чтоб мне пропасть! – воскликнул он, хлопая Рансмора по плечам. – Ты же одно лицо с твоим отцом, отважным Ангусом Рансмором! Папина копия, пропади я пропадом! Сколько лет прошло – десять, двенадцать? Не думал, что увижу тебя в своем замке, молодой Лэшем. Рад, очень рад. А я тут слышал, что тебя убили в сражении.
- Я был ранен, милорд. Но милостью высших сил сумел выжить, - ответил с поклоном юноша.
- И это прекрасно. Мне уже доложила стража о том, что в городе появился человек, называющий себя лордом Лэшемом. Я тут же послал своих людей разузнать, что и как. Надеюсь, они обращались с тобой достойно?
- Вполне достойно, милорд.
- Хорошо. Отужинаешь со мной?
- Благодарю, милорд, я не голоден. Я хотел бы просто поговорить с вами.
Пока слуги накрывали стол, герцог внимательно слушал, что ему рассказывал Рансмор. Особенно впечатлила герцога та часть рассказа, где юноша поведал о событиях в Торкенфорде.
- Вся деревня, говоришь? – сказал герцог. – Скверно, очень скверно. Вот они, ядовитые плоды предательства. Предатель Дарси ушел к Эмису со своими воинами и бросил свой лен. Я не удивляюсь тому, что там завелась всякая нежить. Ничего, мой друг, однажды Дарси попадет ко мне в руки, и я заставлю его пожалеть о той минуте, когда он увидел свет!
- Милорд, это еще не все. Учитель Эглавар считает, что все эти события – часть коварного плана, который исполняют некроманты.
- Некроманты? Эта кучка фанатиков и шарлатанов? Полно, юноша, не стоит даже говорить об этом! Я уже давно не видел этих унылых охотников за падалью в своем городе. Некромантия запрещена законом, а закон в Балморале соблюдают, уж будь уверен. Я недавно отправил его величеству реляцию, в которой сообщил о тех мерах, что принял против мятежников в Балморале. Клянусь, я надолго отбил охоту бунтовать у всякого, кто желает попробовать мою власть на прочность.
- Не сомневаюсь в этом, милорд, - Рансмор вспомнил отрубленные головы на мосту. – Я лишь хотел передать вам то, что сказал мне учитель Эглавар.
- Ох уж эти маги! – проворчал Грегори. – Вечно считают себя всезнайками и поучают остальных. Можешь передать Эглавару, что в Балморале каждого некроманта ждет петля или костер. Я знаю законы. Лучше скажи, могу ли я что-нибудь сделать для тебя?
- Я собираюсь проехать дальше на север, но не знаю дороги. Нет ли у вас карты Элфернесса, милорд? Я бы вернул ее вам на обратном пути.
- Ты что, собрался в Хольдбург? – Грегори с подозрением посмотрел на лорда Лэшема. – Не советую. Хоть ты и сын моего друга, но Эмис…
- Изменник, знаю. Мне не нужен Эмис. Я бы рассказал вам, милорд, о цели моего путешествия, но это не моя тайна. Поэтому я прошу вас о маленькой помощи, а более ничего мне от вас не нужно.
- Хм, а ты скромен, - Грегори по-приятельски толкнул юношу кулаком в плечо. – Я переговорю с моим мажордомом, и он проведет тебя в замковую библиотеку. Там полно всякого хлама, который не разбирали с тех пор, как мой последний учитель уехал отсюда тридцать пять лет назад. Ищи сам, может быть, найдешь.
- Благодарю вас, милорд. А теперь я хотел бы удалиться.
- Собрался в город? Вовсе необязательно. Ночуй у меня. Мой дворецкий Оттис проводит тебя в покои для гостей. Ты мой гость, и я никуда тебя не отпущу.
- Тогда еще раз благодарю милорда за его доброту.
- Хорошо, хорошо… Эй, позови Оттиса! – велел герцог одному из слуг. – А пока, дорогой Родрик, расскажи мне, что еще нового ты узнал в Дорфелле…

Когда дворецкий увел Родрика Рансмора из столовой, герцог знаком велел слугам уйти, а потом, выждав минуту, трижды ударил серебряным молоточком по столу. В стене у камина раскрылась потайная дверь, и из секретной комнаты вышел человек в темно-пурпурной одежде.
- Ты все слышал, Кайл? – спросил герцог у человека в пурпурной одежде.
- Да, ваша светлость. Думаю, вам действительно стоит помочь ему. Заклинатель Грингус заинтересован в быстрейшем осуществлении наших планов.
- Ты плохо слушал, Кайл, - ответил Грегори. – Он сказал, что это Эглавар послал его сюда.
- Это не имеет никакого значения. Барон Лэшем выполняет прежде всего нашу волю, хочет оно того или нет. Помогите ему, это важно.
- А что я этого буду иметь?
- Воздаяние в будущем, - ответил пурпурный, улыбнувшись герцогу. – И мою признательность и верную службу в настоящем. Ведь вам нужны верные слуги, не так ли?

Путь – как спуск в самое сердце ада.
Дорога от Балморала к Свинцовым горам шла через места, в которых герцог Грегори сражался с мятежниками. И Рансмор мог увидеть, какой методой балморалский герцог усмирял мятежный север.
Его встречали опустевшие деревни, в которых даже могилы на погостах зияли черными ямами, потому что мертвецов поднял Зов Смерти. На перекрестках дорог Рансмор видел умелую работу герцогских палачей – трупы на ветвях деревьев, трупы на колесах, трупы на кольях. Потусторонний возница Анку как будто незримо сопровождал его от самого Балморала, приводя как раз туда, где Рансмор мог видеть торжество смерти. Его окружал ее запах, вороны, кружащиеся над останками, были ее вестниками. И хоть юного лорда ничто уже не удивляло, но такая пляска Тьмы в землях, которые еще недавно были процветающими и благополучными, не могла не поражать.
На третий день он добрался до Свинцовых гор. Карта, найденная в библиотеке герцогского замка, была старой, почти четырехсотлетней давности. На ней была обозначена дорога, некогда проложенная в этих горах цвергами. Рансмор нашел дорогу, она начиналась меж холмов в местности под названием Холодный Ключ и вела вверх, в горы, к снежным вершинам Аррас и Тендра. Где-то в той стороне и находились Пещеры Последнего Приюта. И Рансмор поехал по дороге цвергов к своей цели.
Тут он в полной мере ощутил, что значит быть мертвым. Познал тот смертельный холод, который нельзя прогнать, который становится частью тебя самого. Если оставалась кровь в его жилах, то она совершенно замерзла. Свирепый ветер, дующий в горах, сек лицо ледяными иглами, вымораживал, казалось, саму душу – хотя, о какой душе речь? Какая душа может быть у мертвеца?
Он ехал под порывами ветра, по дороге, проходящей под каменными кручами, и вспоминал. Находил силы в этих воспоминаниях. Какими счастливыми были те, минувшие дни, а он даже не понимал этого! Лицо отца, его спокойный голос и внимательные глаза, крепкие руки, подсаживающие его в седло. Нежное и завораживающее пение матери за рукоделием. Их усадьба в Лэшеме, такая теплая, уютная, где каждая вещь была родной и нужной, где прошли все его детские годы. Боже, какое это было счастье! И какая Тьма пришла за ним следом.
Ветер все крепчал. Багровое солнце заходило за снежные пики, окрашивая льды на склонах в пурпур и кармин. Сумерки приносили с собой опасность, о которой Рансмор не задумывался до сих пор – вокруг него были кручи, дно которых скрывали туманы. Сорваться в них – значит умереть окончательно, не добравшись до цели. Нельзя, невозможно!
Он не поверил глазам, когда увидел пещеру. Судьба наконец-то, улыбнулась ему.
Здесь было холодно не меньше, чем снаружи, но не было пронизывающего ветра, который так терзал его. Даже Парцифаль оживился и радостно зафыркал. Рансмор расседлал коня, разложил потник, чтобы лечь. И тут увидел в глубине пещеры маленькую хижину.
Дверь была распахнута. Внутри стоял запах плесени и запустения, на полу лежали иссхошие человеческие кости. Но здесь была широкая лавка, на которой можно было провести ночь, и был очаг, в котором можно было разжечь огонь. Впервые за много дней Рансмор вознес благодарственную молитву Высшим силам за помощь.
Он разжег очаг при помощи огнива, сел у огня и протянул к нему руки. Ему начало казаться, что мучительный смертный холод отпускает его, по крайней мере, его пальцы вновь обрели подвижность и чувствительность, и мир перестал казаться ледяной преисподней. Огонь разгорался все больше и больше, Рансмор подбрасывал в него хворост и радовался идущему от очага теплу, как ребенок.
Постепенно приходило чувство приятного покоя и расслабленности. Глаза Рансмора начали слипаться. Подбросив еще хвороста в пламя, юноша лег на лавку и провалился в темное забытие.

- Тсс! Молчи!
Это была девушка. Совсем юная, лет восемнадцати. Ее бледное лицо, обрамленное вьющимися черными волосами, показалось Рансмору поразительно красивым. Ее голос напоминал легкий шелест ветра. А еще Рансмор заглянул ей в глаза – бездонные, черные, с прячущимися в глубине золотистыми искрами. Они смотрели на Рансмора с нежностью и состраданием.
- Путник! - прошептала она. – Благословенный путник. Мой гость.
- Кто ты?
- Сон. Твой сон.
- Красивый сон. У тебя есть имя?
- Называй меня так, как ты хочешь.
- Лучше скажи, как я должен тебя называть.
- Можешь называть меня Беатой. Или Роксаной. Или Ниллен. Я хочу угождать тебе во всем.
- Где я?
- Там, где твой сон нашел тебя. Ты мой гость. Разве тебе плохо со мной?
- Я был один. – Рансмор повел взглядом и увидел, что по-прежнему находится в хижине. Дрова в очаге прогорели, угли светились голубоватым светом. – Это ты здесь живешь?
- Живу? Какое странное слово! – Девушка засмеялась. Рансмор увидел у нее во рту острые белоснежные клыки. – Я здесь жду. Жду гостей.
- Ты вампир! – воскликнул Рансмор.
- Я сон. А во сне возможно все.
- Нет, я знаю, что ты вампир. Ты нежить.
- Я очень долго ждала, мой гость. – Девушка тяжело вздохнула. – Я давно не видела живых. По этой дороге ходят только мертвые. Они идут на зов, собирающий их.
- Зов? Зов некромансеров?
- Зов дальних пещер в сердце горы. Мертвые идут туда, чтобы присоединиться к воинству Черного солнца.
- Почему ты не идешь с ними?
- Я не мертва. Я чувствую вкус жизни. Особенно когда я встречаю тут очередного гостя. Я вхожу в его сны и соединяюсь с ним в одно целое. Даже кровь у нас становится единой. Это такое чудесное чувство! Только в последний раз это было очень давно. И я страдаю. Мне не хватает тепла, ласки, любви. Попробуй, каким холодным стало мое тело! – Девушка спустила платье с плеч и груди, взяла руку Рансмора и положила себе на левую грудь. – Чувствуешь?
- Ты холодна, как сама смерть, - прошептал Рансмор.
- Ты почувствовал. Согрей меня. Помоги мне.
- Чем я могу помочь тебе?
- Возьми меня. Будь со мной. Позволь мне поцеловать тебя.
Рансмор ощутил легкое прикосновение губ девушки к своей шее. А потом она вздрогнула всем телом, ее руки обхватили юношу крепко-крепко, будто железные оковы, и Рансмор услышал тихий сладострастный стон. Он не чувствовал боли, не чувствовал возбуждения – ничего не чувствовал, кроме холода, который вновь начал его мучить.
- Перестань! – прохрипел он. – Тут что-то не так. Ты не сон. Ты реальна…
Девушка снова вздрогнула, а миг спустя Рансмор услышал жуткий дьявольский вопль, который, будь его сердце живым, остановил бы его. Вампирша отпрянула от него, ее белое лицо было перекошено ужасом, глаза пылали.
- Мертвая кровь! – завопила она. – Мертвая кровь!
- Неужели ты не почувствовала, что я тоже мертв? – спросил Рансмор, закрываясь ладонями.
- Я… - Вампирша затряслась, глаза ее закатились. Лицо ее начало оплывать, как горящий воск и сползло вязкой ледяной слизью, открыв почерневший череп. А через миг она рассыпалась прахом прямо на груди лорда Лэшема. Рансмор брезгливо сбросил с себя ворох костей и ветхих тряпок, в которые превратилась хозяйка одинокой хижины, сел на лавке, пытаясь прийти в себя. На лбу у него выступил пот.
- Она должна была почувствовать, - прошептал он, глядя на останки вампирши. – Почему же не почувствовала?
Ответа на свой вопрос он так и не нашел.

Странно, но он даже не думал, что будет испытывать радость по этому поводу. Пещеры Последнего Приюта были прямо перед ним. Низкий вход под обледеневшей скалой был закрыт железной ржавой решеткой, из пещеры лучилось зеленоватое сияние.
- Придется тебе подождать меня здесь, - сказал Рансмор коню. – Тебе это не повредит.
Конь никак не отреагировал на слова хозяина, лишь методично рыл копытом слежавшийся, покрытый ледяной коркой снег. Рансмор шагнул к решетке и толкнул ее. Она со скрипом отворилась, пропуская человека внутрь.
Сразу за входом начиналась узкая лестница, вырубленная в камне и укрепленная толстыми досками. Рансмор спускался по ней вглубь пещеры, туда, откуда шло зеленоватое призрачное свечение. По бокам коридора открывались узкие тоннели, из которых доносились странные шумы, похожие на дыхание огромных существ и треск ломающегося льда. Чем глубже Рансмор спускался в это царство холода и смерти, тем сильнее становился запах тления, поднимающийся из глубин некромантского убежища.
Он дошел до самого конца лестницы и остановился. Перед ним был узкий мост, проложенный над пропастью, рассекающей пещеру пополам. Мост был железный, но ржавчина не тронула его. Черные арки моста покрывала серебристая изморозь. На высоких столбах вдоль парапета моста горели факелы. Это они наполняли пещеры зеленым светом.
- Смелее, лорд Лэшем!
Рансмор невольно вздрогнул. Черная фигура на другом конце моста возникла неожиданно, будто выросла из земли. Лицо незнакомца скрывал широкий капюшон. Неизвестный поманил юношу рукой.
- Ну же, смельчак! – сказал незнакомец насмешливым тоном. – Этот мост очень прочен. Тысячи прошли здесь до тебя, и еще тысячи пройдут, когда придет время.
- Я ищу старца Дэлви, - сказал Рансмор, все еще не осмеливаясь ступить на мост. – Ты знаешь его?
- Конечно. Старец Дэлви – это я.
- Старец Дэлви, Хранитель Третьего Ключа?
- Да. И я ждал тебя. Иди ко мне.
Рансмор ступил на мост. Под ним была такая бездна, что у него закружилась голова, а ноги начали дрожать. Юноша вцепился руками в перила, чтобы сохранить равновесие.
- Смелее! – подбодрил его Дэлви.
Наконец, мост остался позади. Некромант шагнул навстречу юноше и подал ему руку. Эта рука была ледяной и твердой, как у покойника, а ногти на ней больше напоминали когти вампира.
- Ты храбрец, - сказал Дэлви. – Даже мертвые стонут, когда входят в эти чертоги.
- Что это за место?
- Это горнило, в котором плавится руда нового мира. Сюда приходят те, кого собирает магический Зов.
- Место, куда идут мертвые?
- Они не мертвы. Люди считают, что если душа покинула человека, он мертв, и все, что с ним можно сделать, так это предать огню или земле. Это не так. Мы знаем, как наделить это тело новой жизнью и заставить служить высшей цели.
- О какой цели ты говоришь? О пророчествах Морзага?
- Да. О восходе Черного Солнца, которое однажды воссияет для всех верных. И тогда ты займешь подобающее тебе место.
- Грингус сказал мне, что может вернуть мне жизнь. Он солгал?
- Что такое жизнь? Спроси любого из тех, кто перешагнул порог земной жизни и сел в повозку Анку. Он скажет тебе, что жизнь и смерть очень похожи, и человеку порой бывает трудно понять, жив он или мертв. Ты сам это познал на собственном опыте.
- А ты?
- У меня другое предназначение. – Старец Дэлви коснулся руками
завязок на горле, и темный плащ упал к его ногам. Рансмор невольно попятился назад, ибо увидел, что у Дэлви за спиной раскрылись огромные черные крылья, подобные крылам гигантского ворона.
- Десятилетия поиска высших истин не прошли для меня бесследно, юноша, - сказал Дэлви. – Я изменился, как и ты.
- Ты стал демоном?
- Демон? Нет. Скорее, предвестник тех изменений, которые произойдут с нами в день восхода Солнца Немертвых. Я получил эти крылья в знак особой милости тех сил, что ждут своего часа. И я считаю это благословением. Возможно, ты тоже однажды войдешь в число особо отмеченных Морзагом.
- Я всего лишь хочу жить. Хочу вновь наслаждаться вкусом пищи, теплом солнца, чувствами, испытывать радость, печаль, любовь, усталость, боль – да, да, не удивляйся! Боль тоже может быть наслаждением, потому что она означает, что ты еще жив. Я понял это, когда вы прокляли меня даром Сумерек.
- Прокляли? – Дэлви засмеялся. – Нет, тебе дали возможность войти в новый мир. Если бы ты знал, что ждет Нормус, ты не роптал бы. Это не проклятие, а милость.
- Я так не думаю.
- Наверное, мне кое-что следует тебе показать. Иди за мной.

Рансмор за свою жизнь не видел ничего более величественного и устрашающего, чем то зрелище, которое предстало перед ним в следующей пещере, несравненно большей, чем предыдущая. Здесь тоже был мост – он шел под самыми сводами пещеры, между гигантскими сталактитами, похожими на столбы из белого, зеленоватого и пурпурного льда. Черные нетопыри, проносящиеся между сталактитами, заставляли Рансмора закрываться руками, и даже мертвое сердце противно замирало. Ибо мост был узок, а внизу, в укутанной ледяным туманом котловине, стояли рядами будущие воины Черного Солнца – тысячи и тысячи мертвецов, погруженных в глубокий сон. Но Рансмор мог слышать их тяжелое дыхание и стоны, которые они издавали в своих непостижимых снах. Они стояли плечо к плечу, рука к руке, неподвижные, похожие на статуи, полные загадочной мощи, внушающие ужас. Они пришли в это место в одеждах, в которых их похоронили, с оружием, которое держали в руках в минуту гибели на поле боя. Здесь были рыцари и простолюдины, монахи и крестьяне, мастеровые и нищие, женщины и мужчины. Разложение в разной степени обезобразило их, и в числе Немертвых Рансмор видел юных девушек необыкновенной красоты, облаченных в замаранные землей свадебные платья, а рядом с ними стояли чудовищные упыри, полулюди-полускелеты, одежда которых кишела червями. Были здесь и дети, но Рансмор понимал, что в них не осталось той невинности, которой любой ребенок наделен в детстве, и перед ним – чудовища, только ждущие своего часа. Только страшный Дэлви и ему подобные знают, ради чего здесь, в подгорных безднах Последнего Приюта, собрана эта многотысячная армия, не знающая ни страха, ни жалости, ни сомнений.
- Впечатляет, не так ли? – Дэлви будто угадал его мысли. – Это лишь один из залов, в которых мы собираем наших подданных будущего королевства Бессмертия. Это стоило нам тяжких трудов и долгих лет борьбы, но теперь все готово для великой битвы. Когда откроется склеп Даркнесса, и ты выполнишь свое предназначение, мы пробудим наши армии, и никто перед ним не устоит – ни Альхильд Нормианский, ни Совет Чародеев!
- Лорд Игл послал меня узнать у тебя, как проникнуть в замок, - Рансмор понял, что пора поговорить о деле. – И еще, мне было велено узнать у тебя третье слово-ключ.
- Это слово «Жизнь», - ответил Дэлви. - Теперь у тебя есть все три ключа.
- И что дальше?
- Дальше? Ты отправишься к замку Даркнесс и войдешь в него, после чего откроешь двери склепа, в который никто не входил уже сотни лет. Там ты узнаешь, что тебе предстоит сделать?
- Что я должен знать о замке Даркнесс?
- Ты знаешь все. Отсюда, из Пещер Последнего Приюта, ты отправишься на восток, к Локлану. Там, на бесплодных скалах Меррока, до сих пор возвышаются его башни. Есть только одна дорога, которая ведет к воротам Даркнесса, и тебе придется ей пройти.
- Почему никто до меня не сделал этого, не проник в Даркнесс и не открыл склеп?
- Мы не были к этому готовы. После поражения в борьбе с Советом Чародеев наш орден сильно ослаб. Многие из членов ордена погибли на плахах и кострах, некоторые, слабые духом, изменили нам, не веря в успех. Но теперь приходит время исполнения пророчеств. Война, развязанная мятежниками, развязала нам руки.
- Война развязана вами, а не мятежниками, - сказал Рансмор.
- Было бы глупо не воспользоваться ситуацией. Жестокость и самодурство Альхильда и алчность непокорных вассалов, жаждущих самостоятельно обдирать своих подданных и не платить подати в королевскую казну приближали Нормус к войне день за днем. Мы лишь немного подтолкнули короля к решительным действиям.
- И много в окружении короля таких, как лорд Игл?
- Много, лорд Лэшем. И в окружении вождей мятежников есть наши люди. В этой войне наше спасение. Мы радуемся, когда на полях сражений гибнут воины, когда происходят казни и расправы. Мы видим торжество Смерти, многоликой, всемогущей и беспристрастной. И мы понимаем, что наша вера и наш путь самые правильные, ибо нет силы, способной совладать со Смертью. А мы заключили с ней союз, мы ее преданные ученики, и Она обучила нас искусству брать у нее то, что принадлежит ей, чтобы потом вернуть сторицей. Когда взойдет Черное Солнце, мы получим от нашей госпожи главный дар – власть над миром. Мы будем решать, кого ждет жизнь, а кого окончательная смерть. Вот так наш орден исполнит пророчества нашего основателя Хальдинга!
- Я все понял. Но я не услышал главного: что ждет меня?
- Тебя? Помнится, я сказал тебе об этом. Ты обретешь милость Морзага.
- Я хочу получить назад свою жизнь, Дэлви. Больше мне ничего не надо.
- Жизнь? – Дэлви презрительно хмыкнул. – Какое глупое слово!
- Тем не менее именно оно было Третьим ключом.
- Нелепое совпадение. Ступай, впереди ты увидишь выход наверх, в твой мир. Ты узнал все, что тебе нужно знать. Даркнесс ждет тебя. Не заставляй Орден томиться ожиданием, иначе мы поторопим тебя сами.

Обратный путь показался Рансмору коротким и легким. Он будто сбросил тяжкий груз, уходя из пещеры Дэлви. Томивший его тяжкий ужас прошел, осталось лишь чувство покоя и уверенности в себе.
Подъем по вырубленной в пещерах лестнице окончился, и впереди показался тусклый свет. Рансмор прибавил шаг. И тут испытал удивление, какого давно не испытывал.
У входа в пещеру его ждал не только Парцифаль. Рядом с конем стояла Даня.
- Ты? – Рансмор непонимающе посмотрел на девушку. – Что ты здесь делаешь?
- Я шла по следам твоего коня, - Даня смущенно улыбнулась. – Ты не рад мне?
- Зачем ты ушла из Балморала?
- Дядя Грисби не очень-то рад нашему с Джейком появлению. Он дал это понять сразу, как только ты ушел. Я оставила у него Джейка, а сама сказала, что вернусь в Торкенфорд ненадолго.
- Понятно. Уходи обратно в Балморал, Даня. Тут очень опасно.
- Я знаю. Но это не имеет значения.
- Даня, я совсем не тот, за кого ты меня принимаешь.
- Я вижу, что тебе нужна помощь, и этого мне достаточно.
- Даня, ты ничего не понимаешь. Я… я мертв.
- Плохая шутка, Родрик. Зачем ты хочешь меня напугать?
- Это не шутка, - Рансмор решился, начал рассказывать все, что произошло с ним с того дня, когда он очнулся на поле битвы и узнал, что с ним случилось. Напоследок он протянул к притихшей Дане руку и показал кольцо. – Видишь? Я не лгу. Не знаю, что ты возомнила обо мне, но тебе лучше уйти. Я не хочу, чтобы из-за меня ты страдала.
- Твоя история ужасна, - ответила девушка. – Я… у меня нет слов. Но теперь я еще сильнее понимаю, что тебе нужна моя помощь. Я уверена, что должен быть способ избавиться от проклятия, которое наложили на тебя некроманты.
- Я говорил с самим Эглаваром, верховным чародеем Нормуса. Он сказал, что у меня только один путь – в замок Даркнесс.
- Верховный чародей? Даже он не может знать всей правды. – Даня подошла ближе и не без опаски коснулась руки Рансмора. – Я слышала, что в Локлане есть очень могущественные ведьмы. Если попробовать поговорить с ними?
- Ты жестока, Даня. Ты пытаешься дать надежду тому, кто ее лишился.
- Нельзя отчаиваться! – Девушка решительно мотнула головой, сверкнула глазами. – Некромансеры пытаются внушить тебе, что ты всего лишь ходячий мертвец, их покорное орудие. Но есть одно правило – если заклятие наложил один волшебник, всегда найдется другой, более могущественный, способный снять это заклятие.
- Ты и впрямь так думаешь?
- Я не говорила бы этого, если бы не верила в свои слова. Надо верить. Надо идти в Локлан.
- Даня, я не прощу себе, если из-за меня… - Рансмор замолчал, потому что увидел в глазах девушки, что она уже приняла решение, и переубедить ее не удастся. – Хорошо. Мне так и так нужно ехать в Локлан, замок расположен где-то там.
- Я знаю дорогу к замку, - ответила Даня. – Мы будем искать его вместе.

***************

«Я все понимаю, Даня. Но я ничем не могу тебе помочь. Я вижу, как ты страдаешь от холода и не могу тебя согреть. Холод, который живет в моем сердце, не дает мне этого сделать.
Мне так много хочется тебе сказать, милая Даня. Ты и представить себе не можешь, как я благодарен тебе за все, что ты делаешь для меня. Твое присутствие рядом со мной не позволяет мне впасть в черное отчаяние. Когда ты улыбаешься, я чувствую, что даже мое мертвое сердце наполняет призрачная жизнь. И я хочу верить, что у меня есть будущее. У нас есть будущее.
Я часто думаю о своей жизни. О том, что было со мной до Этонских пустошей. И та, прежняя, настоящая жизнь теперь кажется мне сном. Будто не со мной все это было. Я родился в знатной семье, с детства был окружен заботой и почетом и очень плохо представлял себе жизнь за стенами нашего замка в Лэшеме. Я читал толстые книги, в которых Добро обязательно побеждало Зло, доблестные рыцари убивали злобных чудовищ, пленные красавицы возвращались домой, и повсюду торжествовали честь, доблесть и любовь. А потом пришло прозрение. Сначала я увидел, как сыновья одной земли подняли мечи друг против друга и сошлись в битве. Я видел, как человек убивает человека, как хлещет кровь из разрубленных артерий, как бьются в агонии умирающие. И я убивал сам, потому что верил, что исполняю свой долг перед моим королем. Убивал, пока сам не был убит.
Я бы рассказал тебе о тех чувствах, которые пережил, когда понял, что со мной произошло. Когда до конца осознал, что я больше не Родрик Рансмор, а что-то отвратительное, противное порядку вещей, существующему в нашем мире. Рассказал бы, если бы мог выразить все в словах. Но таких слов нет. Нет слов, которые вместили бы в себя мой ужас, мое отчаяние, мое бессилие и мою ярость. Счастливый, блистательный, юный и отважный Родрик Рансмор, четвертый барон Лэшем, превратился в чудовище.
Нет, Даня, я не прошу тебя об утешении. Все, что ты скажешь мне, будет всего лишь словами. На какое-то время мне станет легче, но потом… Потом я еще раз пойму, в какую бездну сбросил меня мой Рок. И к прежним страданиям ты вольно или невольно добавила новую пытку – глядя на тебя, я понимаю, что стремлюсь к тебе. Но вместе нам не быть. Не могут Жизнь и Смерть любить друг друга.
Что тебе еще сказать, солнечная моя? Лучше я помолчу. Ведь все, что я могу рассказать тебе, наполнит ужасом твои лучистые глаза. Ты же не хочешь слышать о том, что я видел на пути из Нормуса на север, к Балморалу? О сотнях истерзанных мертвецов, обезглавленных, четвертованных, повешенных на крючьях, сожженных, - оставленных палачами на виду в устрашение остальным? О спаленных дотла деревнях, брошенных полях, разоренных фермах? О диких зверях, выходящих из своих логовищ, чтобы насытиться трудами убийц? О вереницах мертвецов, поднятых из могил черным колдовством и бредущих по дорогам, ибо пришло их время? Я чувствовал, что они видят во мне подобного себе, и понимал, что они правы. От этого понимания даже те остатки чувств, которые еще сохранились во мне, леденели во мне. О мрачном Анку, чья призрачная повозка катится в ночи, собирая души? Я не хочу и не буду рассказывать тебе об этом. Я просто буду радоваться тому, что ты здесь, подле меня.
Мне очень хочется думать о будущем. О нашем с тобой будущем, Даня. Но его нет. Впереди только Даркнесс. Тьма, которая ждет меня. Я знаю, ты захочешь быть со мной до конца. Я благодарен тебе за это.
Очень скоро мы с тобой найдем свои судьбы. Мне легче, я знаю, что меня ждет. И потому сейчас я беспокоюсь только о тебе. Мне больно, тревожно и в то же время хорошо на душе.
Если я могу думать о любви, чувствовать ее и переживать за любимую – за тебя, Даня! – это значит, я еще не стал окончательной добычей Анку. Во мне еще живет крупица жизни. И мой путь по этой несчастной земле еще не закончен».

«Иногда мне хочется плакать от отчаяния. А иногда я благодарю высшие силы за то, что мне даровано счастье по имени Родрик.
Да, Родрик, не удивляйся. Я не скажу тебе об этом, но я полюбила тебя с той минуты, когда увидела тебя там, в Торкенфорде. Когда разглядела твое лицо и услышала твой голос. Прежде я много раз представляла свою встречу с Ним – с моим единственным, посланным мне судьбой. Долгими зимними вечерами, за рукоделием, я мечтала об этой встрече, и о том нескончаемом счастье, которое последует за ней. Я мечтала о первом поцелуе, о том, как Он возьмет меня под руку и поведет к алтарю под рукоплескания гостей, о том взгляде, который подарит мне, надевая на мой палец обручальное кольцо. И всякий раз, Родрик, когда я представляла себе моего суженого, он был похож на тебя. У него были твои глаза – глубокие, бархатные, с длинными ресницами. Только в них не было той бесконечной печали, которую я вижу в твоих глазах. И мне больно, Родрик. Я очень хочу, чтобы эта печаль покинула тебя.
Еще в Торкенфорде, в день первой нашей встречи, я знала, что пойду за тобой куда бы ты ни пошел. Я не могла тебе этого сказать. Кто я – простая деревенская девчонка? А ты лорд, наследник одной из самых знатных фамилий в Нормусе. Но я поняла, что ты в беде, и победила свой страх и свою робость. Сейчас мне горько, очень горько, ведь я ничем не могу тебе помочь. Но я счастлива, потому что мы вместе. Я знаю, ты взял меня с собой скрепя сердце. Пусть так. Ты не прогнал меня, не оттолкнул, позволил разделить с тобой твой путь. И у меня есть цель. Я хочу помочь тебе, Родрик, мой герой, мой любимый.
Я понимаю, что доставляю тебе много хлопот. Ты беспокоишься за меня, это беспокойство звучит в твоем голосе, присутствует в твоем взгляде. Да, мне холодно, и меня мучит страх перед неведомым, в которое мы идем. Но эти заснеженные горные кручи когда-нибудь останутся за нашими спинами. Не бойся за меня, любимый, я справлюсь. Я терпеливая и сильная. Сила женщины в ее терпении, и мне его не занимать. Уже одно то, что я рядом с тобой, придает мне великую силу.
Я пока не знаю, как тебе можно помочь. Там, в долинах Локлана, на затянутых туманом вересковых пустошах и в селениях горцев, я буду искать ответ на этот вопрос. Я буду искать следы могущественных ведьм, которые всегда жили в этих диких краях. И я найду способ спасти тебя от проклятия. Я не отдам тебя некромантам. Я не отдам тебя Смерти. Я сделаю все, чтобы ты всегда был рядом со мной.
Это не пустые слова, Родрик. Я очень тебя люблю. И если ты пока не услышал от меня этих слов, то не потому, что недостоин их. Просто наше время еще не пришло. Но оно обязательно придет. Верь мне, любимый. Мы сумеем победить зло, каким бы могущественным оно не было.»

Они шли дальше, и день проходил за днем, и ночь за ночью, и цель путешествия Родрика Рансмора становилась все ближе. Лорд Лэшем чувствовал, что Даня изменилась. Она стала меньше улыбаться, ее лучистые глаза все чаще наполняла печаль. Родрик понимал, что творится с девушкой. Да и сам он часто думал о предстоящей разлуке.
Зеленые равнины Локлана показались Рансмору раем после суровых круч и заснеженных троп Свинцовых гор. Этот край еще не пострадал от войны, бушевавшей на юге. Однако в воздухе будто висело предчувствие грозы. Встреченные на дороге люди очень неохотно отвечали на вопросы Рансмора и его спутницы и стремились побыстрее уйти. Может быть, чувствовали, что с чужаками что-то не так. Рансмор злился, Даня его успокаивала. На пятый день путешествия по Локлану они оказались у ворот небольшого города. Сидевший у ворот оборванный и кривой нищий сообщил им, что город этот называется Аркона.
- Благодарствую за милостыньку, милорд, - сказал нищий, пряча в своих лохмотьях полученный от Рансмора медяк. – Мине давно никто не подавал, ага.
- Что интересного есть у вас в городе? – спросил Родрик.
- А вы и не знаете? Чудны дела твои, господи! Это же Аркона. Город, где живет сама Теофания, великая предсказательница.
Рансмор и Даня переглянулись.
- Предсказательница? – спросила Даня.
- Ага. Неужто не слыхали про Теофанию? Она самому королю Альхилду предсказала войну и великое разорение. Это у нас все знают. В Локлане Теофанию почитают поболе чем иных герцогов, во как.
- А можно с ней встретиться, с этой Теофанией?
- А как же. Коль водятся у вас деньжонки, так и встретитесь. Теофания денежки-то любит, а кто их не любит?
- Спасибо, - Рансмор дал нищему еще одну монетку.
Они вошли в город и после недолгих поисков нашли дом Теофании. У дома стояла толпа бедно одетых и угрюмых людей. Родрик поприветствовал их, но люди только молча опустили взгляды. Зато из дома немедленно вышел какой-то седовласый человек и тут же подошел к лорду Лэшему.
- Издалека? – спросил он. – Желаешь встретиться с Прорицательницей?
- Именно так, добрый человек. Я бы хотел узнать свою судьбу.
- Это будет стоить тебе пять золотых монет. У тебя есть деньги?
- У меня только четыре золотых.
- Хм, - седой человек почесал щеку. – Обычно госпожа не принимает тех, кто не может заплатить. Но вижу я, ты прибыл с юга. Подожди здесь, я поговорю с госпожой.
- Пять золотых – это очень дорого! – шепнула Рансмору Даня.
- У нас нет выбора, - ответил Родрик.
Седой человек вернулся быстро.
- Хорошо, незнакомец, Теофания примет тебя и твою спутницу. Следуйте за мной.
- А почему она не принимает этих людей? – спросил Родрик, показав на толпу у дома.
- У них нет денег, - ответил седой и ввел Родрика и Даню в дом.
Внутри дом был просторным и богатым. Тускло горели красивые бронзовые светильники, ноги утопали в толстых коврах ручной работы. Стены украшали тонкая резьба и нарядные гобелены. В красивых дубовых шкафах мерцали серебряные чаши, блюда, кубки и графины. А за столом сидела сама Теофания – пожилая женщина в простом белом платье. Родрик подумал, что в юности прорицательница была редкой красавицей, и даже годы не до конца истребили эту красоту. Теофания никак не поприветствовала прибывших, ничего не сказала, лишь ее сильно подведенные глаза с интересом смотрели на гостей.
- Госпожа, - Рансмор шагнул к прорицательнице и учтиво поклонился, - мое имя Родрик Рансмор, четвертый барон Лэшем. Я прибыл издалека, ибо ищу в Локлане свою судьбу. Мою спутницу зовут Даниела из Торкенфорда. Я услышал о твоем искусстве предсказания и решил обратиться к тебе за советом. Не могла бы ты сказать нам, что нас ждет?
Теофания продолжала молчать и рассматривать Рансмора. Молодой лорд недоуменно посмотрел на седого слугу.
- Деньги, - напомнил тот.
- Ах, прошу прощения, - Рансмор развязал свой тощий кошелек и выложил на сто все оставшиеся у него золотые. – Это все, что у меня есть.
- А я не требую большего, - сказала Теофания мужским голосом, и Родрик к своему ужасу узнал голос Заклинателя Грингуса. – Вот ты и здесь. Ты совершил страшные ошибки, молодой Лэшем. Ты ослушался меня. Где меч, который дал тебе Арголайн?
- Он… при мне.
- Лжешь. Это не Ардхэль. Меч Ардхэль украшали руны Заклятия, а у тебя на поясе простая железка. Ты отдал свой меч этому старому дураку Эглавару. Зачем?
- Затем, что я не хочу продлевать свою жизнь ценой жизни других, - ответил Рансмор, стараясь преодолеть свой страх.
- Рыцарская честь? По мне, так просто глупость. Теперь о второй ошибке. Не я ли говорил тебе, чтобы ты никому не рассказывал о нашей встрече и о том, что с тобой случилось?
- Да, ты говорил об этом.
- И ты нарушил мою волю. Ты признался Эгвалару и этой девчонке. Наказание за такое ослушание – смерть.
- Я готов умереть.
- О, нет! Это было бы глупо, лишить тебя даже такой жизни, когда ты так близко подошел к цели. Мы сочтемся позже, когда дело будет сделано.
- Ты обманул меня, Грингус, - сказал осмелевший Рансмор. – Ты обещал вернуть мне жизнь. Но сам Анку сказал мне, что это невозможно. Ты просто лжец.
- Я не солгал, - Теофания сверкнула глазами. – Ты не поверишь мне, но я действительно сказал правду. Ты сам все поймешь, когда окажешься в Заповедном Склепе. Там решится твоя судьба. Но прежде ты встретишься с Белым Монахом и выслушаешь его.
- Кто такой Белый Монах?
- Он единственный, кому дозволено находиться в замке Даркнесс.
- Грингус, чего вы хотите?
- Того же, что и все – власти. Мы хотим создать новое королевство, где наградой за преданную службу станет бессмертие. Настоящее бессмертие, лорд Лэшем. Люди боятся смерти, и этот страх заставляет их совершать ужасные поступки.
- Ваша власть – это господство Тьмы.
- Свет, Тьма, не все ли равно? Главное, чтобы человек был счастлив. У ворот Арконы сидит нищий – спроси его, какого правителя он хочет? Ему все равно, будет в Нормусе король с белыми крыльями или же король с копытами и рогами, лишь бы хлеб был дешев, и стража его не гоняла. Все, чего он хочет от жизни, так это ложиться спать сытым и проснуться утром не в тюрьме, а в своей лачуге. Да и тюрьма его не испугает, если там будут кормить и поить.
- Я видел Воинство Дэлви. Оно создано, чтобы убивать. Вы зальете эту землю кровью, а она и так истерзана войной.
- Кровь орошает землю живительным дождем, Рансмор. Ты выполнишь свое предназначение. Ты хотел узнать свою судьбу? Слушай последний стих из книги Морзага:

Последняя битва над миром грядет,
В пещерах безмолвные рати готовы.
И юный Неумерший в замок войдет,
Разрушат заклятие склепа три слова.
У древней святыни он встретит Судьбу
И сделает выбор у двери последней,
Три будущих Даркнесс дарует тебе –
Герой,
Возрожденный из Праха,
Наследник!

- Мне непонятны эти слова.
- Большего я не могу сказать, - ответила прорицательница голосом некроманта. – Я поднял тебя из мертвых, чтобы ты выполнил свою миссию. Ты вопрошал, я ответил. Ступай, Даркнесс ждет тебя. И помни, еще одна ошибка, и твоя жизнь будет пресечена окончательно. Не входи в церковь, не снимай кольцо с пальца. Мне больше нечего сказать.
- А я могу узнать свою судьбу? – осмелилась спросить Даня.
- Твоя судьба? – удивленно спросила Теофания, на этот раз голосом маленького Джейка. – Да ты уже нашла ее! А теперь идите оба. Мне надоело говорить с вами…
- Родрик, что все это значит? – спросила Даня, когда они покинули дом прорицательницы.
- Не знаю. Но одно я понял, у меня есть выбор. И он должен быть правильным.

На закате они сняли комнату в маленькой гостинице. Чтобы оплатить кров и еду для Дани Родрик отдал хозяину свой рыцарский перстень. Сам он ничего не ел и чувствовал себя ослабевшим и усталым. Когда наступила ночь, Родрик сел у окна и начал смотреть на яркие звезды, усыпавшие небо. Даня подошла к нему, положила руку на плечо.
- О чем ты думаешь?
- Просто смотрю на звезды. Что будет, когда над миром взойдет Черное Солнце? Останутся ли эти звезды? Что будет с нами?
- Я не расстанусь с тобой даже после конца света.
- Даня, милая, ты разрываешь мне сердце.
- Родрик, я должна это сказать. Мне очень больно видеть, как ты терзаешь себя. Чем я могу тебе помочь?
- Ты уже помогла мне. Ты рядом, и большего счастья я не желаю.
- Ты это искренне говоришь?
- Ты все, что у меня осталось. И я очень боюсь будущего.
- Не бойся. – Даня обхватила лицо Рансмора ладонями, и даже холод его щек не испугал ее. – Ты не один. Я рядом. Я помогу тебе, а если надо, умру вместе с тобой.
- Не надо так говорить, Даня. Не причиняй мне новую боль. Я не прощу себе, если по моей вине с тобой что-нибудь случится.
- Я сделала выбор, Родрик. Слышал, что сказала прорицательница? Она сказала, что я уже нашла свою судьбу. Моя судьба ты. И я счастлива, что это так.
- Даня, я ничего не могу тебе предложить. Я мертв. Как ты этого не поймешь?
- Дритфордский священник отец Эндри однажды рассказал мне историю о живом боге. Он жил в одной далекой стране и называл себя Сыном Божьим. Люди не знали, что он бог. Они думали, что он просто забавный чудак, который ходит из города в город и рассказывает всем о каком-то царстве добра и справедливости. Над ним смеялись, называли его сумасшедшим. Но время шло, и проповеди живого бога слышало все больше и больше людей. У него появились ученики. Вскоре о нем узнала вся страна. И тогда жестокий царь приказал схватить Сына Божьего и казнить. Приказ царя был исполнен, и живой бог был казнен. Его били плетьми, а потом повесили на столбе на железных крючьях. Однако прошло несколько дней после казни, и Сын Божий явился своим ученикам. Он сказал им, что умер, но восстал из мертвых, и теперь каждый, кто верит в него, сможет победить смерть. Ученики испугались и не поверили ему, но живой бог на их глазах воскресил умершего ребенка – и тогда все поняли, что случилось великое чудо.
- К чему ты рассказываешь мне это, Даня?
- Я хочу, чтобы ты поверил в чудо.
- Оно уже случилось. Чудо – это ты. И ты со мной. – Родрик поднес руку девушки к своим губам и поцеловал ее. – Ложись спать. Мы отправляемся в путь на заре.
- Родрик, я верю в тебя, - Даня наклонилась и поцеловала лорда Лэшема в губы. Холод пронизал ее, но сердце ее ликовало. – И я люблю тебя.
- Я знаю. Я тоже люблю тебя. Искренне, всем сердцем. Прости, что раньше не сказал тебе об этом. Я был бы счастлив назвать тебя моей женой, но это невозможно.
- Почему?
- Я даже не смогу ввести тебя в церковь, как свою невесту. Я проклят. Я мертв. Ты хочешь стать женой мертвеца?
- Я хочу стать женой самого лучшего, самого светлого, самого прекрасного юноши на свете. Моего Родрика. Единственного, любимого, ненаглядного. И хочу, чтобы это случилось прямо сейчас. – Даня покраснела, опустила взгляд. – Я очень люблю тебя. И я желаю быть твоей. Позволь мне попробовать прогнать тот ужасный холод, который терзает тебя. Позволь подарить тебе мое сердце.
- Я недостоин, Даня. Я… я не могу.
- Только позволь! Как знать, любовь простой деревенской девушки тоже способна творить чудеса?
- Я не могу принять такой жертвы!
- Прими, я очень прошу. – Даня обняла Родрика, прижалась к нему, почувствовала как дрожит юный барон и сама ощутила трепет и жар во всем теле. - Дай мне попробовать победить смерть. Ведь если любовь не одолеет тьму, ее уже ничто не сможет одолеть.

«Даня, Даня, Даниэла! Солнце мое, единственная моя, все, что у меня есть! Как хорошо, что ты спишь и не видишь этих слез. Я не могу их сдержать. Недостойно рыцаря плакать. Но я чувствую, что эти слезы идут из моего сердца – оно будто растаяло от твоего тепла, от твоей нежности, от твоей великой любви. Холод смерти больше не так мучает меня. Данечка моя, как хорошо, что ты рядом со мной! Какое счастье, что мы…»
Рансмор убрал волосы с лица спящей на его плече девушки и похолодел. Лицо Дани было личиной полуразложившегося трупа. Лиловые пятна, лопнувшая кожа, гнойные струпья. Проклятье некромантов опять напомнило о себе. Безгубый рот улыбался ему, но это была улыбка смерти.
- Вот как! – прошептал Рансмор. – Вы хотите заставить поверить меня в то, что я умер окончательно. Что мертвое стало для меня живым, а живое – мертвым. Я не верю вам! Будьте вы прокляты, я вам не верю!
Закрыв глаза, Рансмор откинулся на подушку, а через секунду, решившись, снова посмотрел на спящую Даню и, охваченный тревогой и любовью, поцеловал ее.
- Пусть так! – шепнул он на ушко девушке. – Пусть смерть. Но даже в ее царстве мы будем вместе.

Скалистые отроги Меррока были прямо перед ними, и Родрик мог видеть свою цель – полуразрушенные башни, которые, казалось, росли прямо из темных скал. Странно, но юноша не испытывал ни радости, ни волнения, только усталость. Даня поняла, что с ним творится.
- Мы пришли? – спросила она тихо.
- Да, - Родрик опустил глаза. – Это замок. Дальше я пойду один.
- Я иду с тобой.
- Это невозможно, - барон Лэшем покачал головой. – Милая моя, тебе не пройти вовнутрь. Только я могу сделать это. Только я, и никто больше.
- Но я не могу отпустить тебя одного!
- Это не от нас зависит, любимая. – Родрик наклонился и поцеловал девушку. – Не разрывай мне сердце, Даниела. Лучше просто скажи, что любишь меня.
- Я люблю тебя, Родрик, - девушка прижалась к груди Рансмора. – Я буду ждать твоего возвращения. Прямо здесь, на этой дороге. Я знаю, ты вернешься ко мне. Ты ведь вернешься, любимый?
- Конечно, моя родная. Мы победим судьбу.
Рансмор больше всего боялся, что Даня почувствует, что он лжет. Но девушка ничего не сказала. Просто отошла, улыбаясь и протягивая к нему руки. Рансмор вскочил на лошадь и поехал к башням, чувствуя на спине печальный взгляд Дани. Она смотрела ему вслед, пока юноша не скрылся за деревьями. Только здесь Рансмор почувствовал, как уходит печаль. Цель была слишком близко, и теперь все испытания, все тревоги больше не волновали барона Лэшема. Очень скоро наступит момент истины. Очень скоро он решит свою судьбу и может быть даже судьбы этого мира.
Дорога петляла между старыми замшелыми соснами, вела к вершине горы. Подъем длился долго, очень долго. Солнце, стоявшее в начале пути высоко, спустилось почти к вершинам деревьев. В лесу было холодно, и это был необычный холод. Чем ближе Рансмор подъезжал к полуразрушенным башням, тем больше сгущался синеватый туман, из которого слышалось карканье воронов. У юноши появилось нехорошее предчувствие. Ему казалось, что чьи-то взгляды напряженно следят за ним из тумана. Однако дорога была пуста. Он был один.
Вскоре дорога стала шире, а потом Рансмор увидел ворота. Они были закрыты, но мост, ведущий к ним, был опущен. Сторожевые башенки у въезда на мост были разрушены почти полностью. Рансмор пришпорил коня, стремясь побыстрее подъехать к воротам. Но тут над развалинами башенок заколебалось горячее марево. Прямо на глазах Рансмора в воздухе возник овальный портал, пышущий жаром и окутанный зловонным дымом.
- Наверное, мне сюда, - прошептал юноша и повел коня в портал.
За порталом был мост. Только он вел не к замшелым руинам, а к тому замку Даркнесс, каким он был столетия назад: к мощной твердыне, увенчанной готическими шпилями, с грозными бастионами и несокрушимыми стенами. Ров под мостом был заполнен огнем, и из этого пламени слышались жалобные крики и стоны. Под копытами коня хрустели разбросанные по настилу моста человеческие кости. А впереди Рансмора ждал привратник – чудовище, сколь ужасное на вид, столь и жалкое. Огромный монстр, похожий на новорожденного человеческого младенца, но с пастью, усаженной зубами и весь изглоданный разложением. Он медленно полз навстречу Рансмору на коленях и локтях, скрежеща зубами, и из струпьев на его теле текли кровь и гной. Ужасное зловоние не могли заглушить даже дым и горячий запах огня. Рансмор невольно остановил коня и взялся за меч, и тут услышал громоподобный голос, идущий со стороны замка:
- Ну что же ты встал, герой? Тебе немного осталось до ворот. Иди же!
Привратник смотрел на Рансмора мертвыми бельмастыми глазами и разевал зубастую пасть. Юноша нерешительно послал коня вперед, но тут почувствовал, что теряет опору. Конь рухнул под ним. Опомнившись, Рансмор увидел, что его Парцифаль превратился в груду истлевших костей.
- Иди же! – велел голос. – Иди!
Рансмор посмотрел сначала на привратника, потом на мост и вздрогнул. Каменный мост исчез, над огненной бездной висела гирлянда из тысяч сцепившихся друг с дружкой больших крыс. Они вцепились друг другу в хвосты и холки и противно пищали. Привратник медленно пополз к Рансмору, и юноша мог видеть, как с уродливой огромной головы монстра дождем сыпятся в огонь черви и насекомые.
Нет, это его не напугает. Он пройдет вперед, чего бы это ему не стоило. Предназначение ждет его. Он прошел длинный путь и теперь не отступит ни за что.
Рансмор двинулся по мосту, с ужасом чувствуя, как поддается под его шагами крысиный настил. Крысы пищали, царапали его сапоги лапками, привратник подбирался все ближе и ближе, протягивая к Рансмору свои обезображенные разложением руки. Один толчок – и он рухнет в эту огненную бездну. Голова кружилась, ноги стали ватными. Но юноша все же дошел до конца моста. За его спиной раздался плач чудовищного эмбриона, и мост исчез. Пламя во рву погасло, открыв взгляду кучи обугленных скелетов.
Ворота были прямо перед Рансмором. Огромные, из черного дуба, исписанные таинственными рунами и покрытые жуткими изображениями. Юноша снял перчатку и рукой коснулся их, потом толкнул, пытаясь открыть. Ворота не поддались, они были заперты. И Рансмор вспомнил про пароль, полученный от некромантов.
- Боль! – сказал он, но ворота остались закрытыми.
За спиной снова заплакал чудовищный привратник. И в сердце Рансмора шевельнулась жалость.
- Он страдает, - сказал голос. – Его жестокость следствие страдания. Его мучают недуги и собственное уродство. Он был рожден таким. Он вечное дитя муки. Теперь понимаешь?
- Нет.
- Всякий, кто рожден, вынужден испытывать боль. Она сопровождает его до самой смерти. Мы рождаемся в муках и умираем в муках. Что теперь скажешь?
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, Голос.
- О боли. О боли, которая сопровождает нас всю нашу жизнь.
- Боль, - произнес Рансмор. – Жизнь. Жизнь и боль. Если мы не испытываем боли, значит, мы мертвы. Конечно, теперь я понял. – Повернувшись к воротам, юноша громко произнес: - БОЛЬ МАТЕРЬ ЖИЗНИ!
Ворота дрогнули, их створки с тяжелым гулом начали расходиться. Вход в замок Даркнесс был открыт.

За воротами была сизая тьма, в которой двигались тени. На камнях площади лежали кости и странные предметы, назначения которых Рансмор не знал. А прямо перед ним было кладбище. Сидевшие на памятниках вороны с карканьем взлетали в воздух при приближении юноши. Унылое, страшное место, унылый мрачный вид.
Склеп замка был в дальнем конце кладбища. Рансмор дошел до него без всяких приключений. Запертая дверь открылась, когда он произнес пароль. Внутри был мрак. Родрик не без трепета шагнул вовнутрь, и тут же на стенах склепа вспыхнули давно погасшие факелы. В их свете он увидел мрачное подземелье, в которые уже столетия никто не входил.
- Здесь произошла последняя битва, - сказал Голос, и его звуки эхо разнесло по всему склепу. – После того, как светлый маг Ангрегг сумел уничтожить Мертвый источник, бивший в подземельях Даркнесса, он пришел сюда, в прибежище самого Хальдинга, Короля Мертвой Плоти. Здесь состоялась их последняя битва. Ангрегг убил Хальдинга, но сам был обречен – ядовитые миазмы мертвой воды отравили его. Сейчас ты увидишь, ради чего Ангрегг спустился в прибежище Проклятого…
Последняя третья дверь закрывала вход в зал саркофагов. Когда Рансмор в третий раз произнес некромантский пароль, будто стон пронесся по склепу. Дверь открылась. В огромном зале, ярко освещенном синеватом пламенем, стояли саркофаги из белого камня. А еще в центре зала возвышалась странная конструкция, напоминающая стойку гильотины. Одна из стоек была выполнена в виде человеческой фигуры, другая в виде скелета.
Рансмор подошел ближе. И тут над одним из саркофагов повисло темное облако. Оно поплыло по залу и остановилось между Рансмором и таинственным сооружением. Юноша увидел, что облако приняло очертание человеческой фигуры.
- Ты пришел, - раздался голос, от которого на лбу Рансмора выступил холодный пот. – Наконец-то! Я долго ждал этого часа. Братья все-таки сумели найти способ обойти заклятия Ангрегга!
- Кто ты? – спросил Рансмор.
- Я Хальдинг. Белый Монах, Повелитель Нежити, первый глава ордена. А ты барон Лэшем. Я рад, что мои последователи выбрали именно тебя для возрождения Дверей.
- Почему?
- Ты, Родрик Рансмор, четвертый и последний барон Лэшем – потомок проклятого Ангрегга! В тебе течет кровь моего убийцы и погубителя моего дела. Но ты исправишь то, что сотворил твой предок. Ты восстановишь Дверь Миров.
- О чем ты?
- Подойди ближе к створу. Что ты видишь?
- Ничего. Это просто два столба. Две статуи.
- Посмотри под ноги.
Рансмор подчинился. На полу лежали большие песочные часы. Юноша поднял их. Странные были часы – одна из колб светилась приятным золотистым светом, другая была покрыта серой изморозью.
- Это Часы Миров, юноша, - выдохнул призрак. – Когда-то я нашел способ управлять временем и пространством и открыть Двери Миров в обе стороны. Ты знаешь, что для умерших нет возврата в мир живых. Дверь Миров остается для них навсегда закрытой. Но я создал эти Часы и открыл проход для мертвых в наш мир. Так я стал Королем Мертвых. Я подчинил себе время и пространство и сделал то, чего никто не мог сделать. Благодаря мне в подвалах замка забил родник Мертвой воды, при помощи которой я оживлял умерших и отпускал их в мир живых. Все шло к исполнению пророчеств о мире Черного Солнца, о дне, когда я стану истинным повелителем мира! Но Ангрегг все разрушил. Он уничтожил родник и убил меня, закрыл Двери Миров. Ты восстановишь их и дашь мне возможность вернуться обратно в этот мир.
- С чего ты решил, что я это сделаю?
- Это единственный путь для тебя. Тогда ты снова обретешь жизнь. Ты выйдешь из Сумерек. Ты возродишься из праха, в который обращен.
- Так, значит это первое будущее, о котором говорила Теофания! – Рансмор взглянул на часы, которые держал в руке. – А если я не захочу этого делать?
- Тогда ты примешь мою судьбу. Я долго ждал этого дня. Мой дух истомился в подземельях Даркнесса, и я хочу уйти в мир, который стал моим. Ты станешь Стражем Склепа.
- Ты хочешь сказать, наследую твое проклятие?
- Позволь, я тебе кое-что скажу!
Юноша вздрогнул и оглянулся. В дверях зала стоял Анку. Он был без широкополой шляпы, и его белоснежные волосы сияли серебром в свете призрачных факелов. Увидев демона, Хальдинг со стоном попятился во тьму и снова превратился в облако темного дыма.
- Дай я скажу тебе, что будет с тобой и с этим миром, если ты сделаешь то, о чем просит тебя Хальдинг, - сказал Анку. – Эти часы надо повесить между столбов, восстановить Двери Времени. Видишь, колбы разные? Одна из них – Жизнь, другая – Смерть. Если ты повесишь часы так, чтобы песок пересыпался в светлую колбу, ты откроешь дверь для мира мертвых: умершие смогут вернуться к жизни. Ты сам вернешься к жизни. Но вместе с тобой в мир придут все те, кого ты видел в пещерах Последнего Приюта у Дэлви. И Хальдинг вернется во плоти, уже как повелитель этого мира. Некромантские пророчества осуществятся, наступит день Черного Солнца.
- А если я сделаю так, чтобы песок пересыпался в морозную колбу?
- Ты умрешь. Но Двери будут навсегда закрыты для мертвых. Те, кто умер, никогда не смогут вернуться в мир живых.
- А третий путь, Анку?
- Оставь все, как есть. Не восстанавливай Двери.
- И что тогда?
- Я заберу Хальдинга, а ты останешься в этом склепе и будешь наследником великой тайны – тайны возвращения из мира мертвых. Может быть, однажды найдется герой, который придет сюда, и уже ты будешь предлагать ему выбор. Так что подумай хорошенько.
- Три будущих, - сказал Рансмор. – Наследник Короля Мертвой Плоти, восставший из усопших и герой, спасший этот мир от Черного Солнца. Ты предлагаешь мне трудный выбор, Анку. А Даня? Что будет с ней?
- Ты задаешь мне трудный вопрос, Родрик Рансмор. Задай его себе. И торопись, времени мало. Я должен быть во многих местах сразу. Меня ждут. Моя повозка должна катиться по дорогам мира.
- Ты не даешь мне времени на раздумья.
- У тебя было много времени.
- Черное Солнце погубит этот мир, Анку?
- Черное Солнце – это светило мертвых. Это будет мир, в котором не будет места жизни.
- Я понял, - Рансмор шагнул к столбам, увидел два торчащих из них золотых стержня, на которые следовало повесить часы. – И я знаю, как быть.
Он повесил часы на прежнее место и повернул их так, чтобы песок начал сыпаться в морозную колбу.
- Стой! – закричал Хальдинг. – Что ты делаешь? Опомнись! Это смерть! Это окончание всего! Остановись, глупец! Ты погубишь себя, всех нас! Одумайся!
- Нет, - сказал Родрик. – Я делаю это не ради себя. И не ради тебя, некромант. Я делаю это ради моей Дани. Она должна жить.
Хальдинг не смог ответить – черный дым осел копотью на белой крышке саркофага, и прошедшее по склепу дуновение ветра развеяло этот жалкий прах.
- Ты сделал выбор, - сказал Анку. – Теперь в Даркнессе больше нет тайн. И ты пойдешь со мной.
- Я готов, Анку. Только… я хотел бы еще раз увидеть Даню. Можно?
- Увы! - сказал демон с неожиданной мягкостью в голосе. – Я понимаю твои чувства, но порядок есть порядок. Но обещаю, ты сможешь навестить ее в ее снах. Не печалься, придет день, и вы встретитесь с ней по ту сторону Дверей, чтобы уже никогда не разлучаться. Она будет помнить тебя, я знаю.
- Я и вправду встречусь с ней, когда придет время? – спросил Рансмор.
- Я всего лишь демон. – сказал Анку. – Спросишь у тех, кто знает это лучше меня. Думаю, ответ тебе понравится. А сейчас идем, барон Лэшем. Нельзя заставлять мою повозку стоять без дела…

Менестрель закончил свою песню и осмотрел публику, заполнившую зал небольшой придорожной корчмы. Он видел, что людям очень понравилась его история. Некоторые женщины вытирали слезы, мужчины угрюмо качали головами.
- Значит, Родрик Рансмор умер? – наконец, спросила какая-то девушка.
- Да, сударыня, - сказал менестрель. – Он ушел туда, куда уйдем мы все. Но перед этим он спас мир от козней некромантов. На этом заканчивается легенда о замке Даркнесс.
- А Даня? – спросила другая девушка с красными от слез глазами. – Что с ней случилось?
- Я слышал от локланских бардов, что девушка ждала своего любимого много дней и ночей, ожидая, что он все-таки вернется из зачарованного замка. В конце концов, она превратилась в стройную сосну, которая до сих пор растет у отрогов Меррока.
- Брехня все это! – рявкнул крепкий бородач в овечьей куртке. – Не было ничего такого.
- Я рассказал то, что слышал во многих местах, - заметил с улыбкой менестрель. – Но если господин не хочет, может не платить мне.
- И не подумаю! – сказал бородач. – Самому на пиво не хватает.
Менестрель между тем снял свою шапочку и обошел слушателей. Монетки летели в шапку дружно и с веселым звоном. Собрав деньги в кошелек, менестрель взял лютню, допил пиво, еще раз поклонился собравшимся в корчме людям и собрался выйти.
- Господин! – внезапно позвала девушка, задавшая вопрос о Дане. – Вы не назвали своего имени. Как вас зовут?
- Меня? – Менестрель улыбнулся. - Меня зовут Джейк. Джейк из Балморала.

занудная я, правда? )))))
Но мне было интересно читать. Особенно любопытное сочетание в описываемом мире христианства и некромантии, особенно место каждого. Весьма любопытно.
Спасибо!

Касательно склепа - не понял сути замечания. Под замком тут явно понимается комплекс сооружений, как то: наружная стена, внутренний двор, кладбище, склеп, прочие постройки (включая сам замок уже как конкретное здание). Ворота открылись в наружной стене (что косвенно подтверждается тем, что герой прошел по мосту надо рвом, который в средневековых замках находился снаружи). И войдя в ворота он попал во внутренний двор, на котором, по мимо прочего, располагалось кладбище. Кладбище замка, поскольку находится внутри этого самого замка. За кладбищем (через которое герою и пришлось пройти) находился склеп. Склеп замка, по той же причине. Наверняка, пойди герой направо, он бы попал в конюшни замка. А обогнув их дошел бы до казарм замка. Где тут логическая петля, не вижу...

Лита_Эль_Лезар, демон-собиратель это да, интересный ход )))))