Часть первая.
Чайка, чайка, лети к морю,
От тебя здесь только горе.
Ранней весной море бывает настолько недружелюбно и мрачно, насколько может быть любой в эту холодную мартовскую погоду, когда ветер приносит в глубь острова вязкий туман и сырость, когда солнце, прорываясь сквозь низкие налитые свинцом облака уже светит ярко, но совершенно не греет, когда даже жаркий огонь в печи не спасает от пробирающего до костей озноба, а кружка доброго эля не радует глаз и душу. В такие дни никто лишний раз не выходит из дома. И тем удивительнее было чайкам, обнаружившим у кромки воды человека. Люди в этих местах не убивали чаек, но и не испытывали к ним особой любви. А этот не махал руками, не шумел, не швырялся камнями. Этот спокойно лежал себе на мокрой гальке, омываемый ледяной водой. У ног его шевелились полусгнившие водоросли, подталкиваемые набегавшей волной. Очередная жертва, сперва захваченная, а после отторгнутая морем.
А где-то наверху, далеко от холодных неласковых волн, коварных крутых скал и крикливых чаек двигались две крошечные человеческие фигурки, даже не подозревая о том, что принесло море.
- Шон, подожди, - запыхавшись произнесла девушка, карабкавшаяся по крутому каменистому склону вслед за парнем. - И зачем мы вообще туда полезли? Нет там ничего!
- Эмма, ну ещё немножко, и ты сама всё увидишь. Давай руку. - Парень схватил девушку за руку и подтянул к себе. - Ну вот, осталось каких-то сто метров, - Он с нежностью поправил выбившийся из-под её платка медный завиток.
Девушка сердито тряхнула головой и отстранилась:
- Шон О'Фаррелл, если это какая-нибудь твоя очередная хитрость, то ты об этом пожалеешь. И как я вообще тебе поверила! Вереск в марте! Да каждая собака знает, что О'Фаррелл самый первый выдумщик на селе.
- Эмма, поверь, я говорю то, что сам видел, клянусь! Или ты думаешь, что я стал бы тебя тащить так высоко только чтобы посмеяться? И это в такую погоду?
Успокаивая девушку, парень продолжал тащить её вверх. Неожиданно подъём закончился, и они оказались на ровной площадке. За большим камнем скрывалась отгороженная от ветра ниша, в которой рос маленький кустик. Самый обычный кустик вереска, только вот его ветки, вопреки всем законам природы были покрыты небольшими лиловыми цветами. Девушка изумлённо ахнула:
- О, Господи! Шон, он действительно цветёт! - она осторожно коснулась лепестков кончиками пальцев, словно опасаясь, что они исчезнут.
Парень улыбнулся, довольный произведённым впечатлением:
- А я тебе что говорил? Стал бы я тебя тащить из дома ради какого-нибудь пустяка. - Он слегка приобнял девушку за талию. - Правда, красиво?
- Очень. - Девушка выскользнула из его рук и подошла поближе к кусту. - Но почему он цветёт сейчас? Ведь ещё так рано?
- Да откуда мне знать, - пожал плечами парень, - я вот читал в книжках, что цветы распускаются там, где проходят ангелы.
- Ангелы не ходят, ангелы летают, - поправила его девушка.
- Ну да какая разница, Эмма? Возможно, здесь отдыхала какая-нибудь богиня или бог, вот вереск и зацвёл раньше срока. Всё может быть.
- Шон О'Фаррелл, да ты язычник! - рассмеялась девушка. - Вот скажу отцу О'Коннору, и он на тебя епитимью наложит.
- Да брось ты, Эмма. Сама же видишь цветы. Место здесь хоть и безветренное, но всё равно холодное, так что ничем другим эти цветы объяснить нельзя. Остаётся только чудо. - Он аккуратно срезал маленькую веточку и вложил её в руки девушки. - Вот, возьми на удачу. Ой, какие у тебя холодные руки, Эмма. Ты совсем замёрзла, давай возвращаться. Если ты простынешь, то твоя мать меня на порог больше не пустит!
Но девушка словно и не слышала его:
- Чайка летит по прямой... Такая большая... Шон, не к добру это. Зря ты срезал ветку.
- Ничего не зря. Хватит болтать. Пойдём-ка домой.
Парень подхватил девушку под руку и они стали спускаться.
Огромная серая чайка медленно летела вдоль скал, изрезанных ветрами и тяжёлыми морскими волнами, летела по прямой, словно следуя невидимой линии. Старый рыбак отложил сеть и посмотрел на птицу:
- Не к добру это. Вот и ещё одну душу море приняло.
- Бэн, ну когда ты перестанешь верить во все эти дедовы сказки? - Рыбак помоложе рассмеялся. - Сейчас не какое-то там средневековье, а девятнадцатый век! Ну подумаешь, чайка пролетела. Да мало ли их летает? Мальчишки у мыса новую колонию нашли. Может, она рыбу заметила? Давай лучше сетью занимайся, а то завтра не с чем будет в море выходить.
- Какое море? Завтра день святого Патрика!
- Ну и что? А есть ты что будешь? А старуху свою кормить? Не говори ерунды, работай давай! Или я найду другого работника!
Старик поджал губы и молча вернулся к починке сети, мысленно сокрушаясь о том, куда катится нынешняя молодёжь. Совсем не уважают старших, не чтут законов предков. А ведь примета-то верная, жди покойника. К полудню сеть все сети были уложены в лодку и работники во главе с молодым хозяином сели обедать кому чем пришлось. Старик направился к берегу.
- Эй, Бэн, ты куда?
- Оставьте его, - усмехнулся хозяин, - наш старик совсем из ума выжил. Увидел чайку и вбил себе в голову, что утоп кто-то. Пусть сходит, проверит и успокоится. Иначе и сам работать не будет, и нам покоя не даст.
- Однако, неспокойно море сегодня, как бы чего не случилось, - заметил один рыбак, - пойду-ка я, прогуляюсь со стариком, всё равно я уже поел. - И пошёл вслед за Бэном.
А совсем скоро этот самый рыбак уже бежал обратно, размахивая руками и громко крича.
Разумеется, все дела были сразу же брошены, как и недоеденный обед. Хотя, кого теперь волновал обед, кроме собак, которым в кои-то веки выпала такая пожива. А рыбаки уже спускались к воде, подгоняемые собственным любопытством и рассказами своего товарища. Поднять тело по мокрым и скользким валунам оказалось не самым простым делом. Понадобилось полтора часа, чтобы принести утопленника в селение. Прибой порядком потрепал его о прибрежные скалы, прежде чем выкинуть на берег, да и чайки сделали своё дело, так что опознать утопленника стало почти невозможно. И только по обрывкам одежды да по содержимому карманов удалось определить, что это был Дил Хэйс, неожиданно исчезнувший три дня назад. Страшная новость быстро облетела селение, и двор, куда принесли утопленника, быстро заполнился народом, несмотря на погоду.
- Странный ты парень, Шон О'Фаррелл, - задумчиво сказала девушка, когда они остановились около её дома. Невероятная утренняя прогулка, эта огромная серая чайка и веточка с лиловыми ароматными цветочками смущали и тревожили её. Однако, ей льстило, что Шон, на которого заглядывались многие её подружки, позвал сегодня именно её. Было ли это от желания покрасоваться или чем-то большим? Девушка старалась казаться спокойной, но по её лицу было видно, что она очень довольна прогулкой. Впрочем, О'Фаррелл тоже.
- Что же во мне странного, Эмма? - спросил он, заглядывая девушке в глаза, но уже не решаясь взять её за руку как в горах. - Или я тебя пугаю? Но разве ты боялась, когда пошла со мной сегодня?
Эмма пожала плечами:
- Не знаю, но ты странный. И эта прогулка, и этот вереск... Почему я? Неужели, во всём селении не нашлось никакой другой девушки?
- Ну почему же, - ответил парень тоном, от которого у Эммы опустилось сердце, - например, Лиз О'Коннор, дочка священника, очень красивая девушка. Но, - парень снова заглянул Эмме в глаза, заставив её покраснеть, - мне нравится другая, если, конечно, она не против.
- Она не против, - чуть слышно ответила Эмма, покраснев ещё больше.
- Однако, я не единственный. Дерек просил твоей руки, и Дил тоже собирался... Не думаю, что твой отец будет в восторге.
- Шон О'Фаррелл, - девушка наконец справилась со смущением, - за кого мне выходить замуж решаю я, а не мой отец.
- И что же ты решишь?
- Я подумаю...
Девушка проскользнула в калитку и закрыла её за собой. Шон окликнул её, когда она уже была на пороге дома:
- Эмма, и всё же, что ты скажешь?
Эмма кокетливо повела плечиком:
- Я скажу тебе. После ярмарки.
- Но до неё ещё две недели! Скажи сейчас!
Девушка упрямо затрясла головой:
- После ярмарки. Имей терпение, Шон О'Фаррелл.
Захлопнувшаяся дверь повергла парня в уныние: а вдруг она выберет Дерека, как хочет её отец? Или Дила? Хотя тот уже несколько дней, как пропал. Всё-таки, непредсказуемая она девица, эта Эмма Бёрнс. Парень надвинул кепку на глаза, засунул руки в карманы и зашагал по улице. Где-то вдалеке шумел народ, но сейчас это его не волновало.
Женщины охали и ахали над телом, мужчины же мрачно стояли поодаль, рассуждая о том, что же могло произойти с Дилом. Однако, когда во дворе показалась Сара Хэйс, все разговоры стихли. Женщина подошла к телу, накрытому темным одеялом и хотела откинуть край, но священник остановил её:
- Тебе не стоит на это смотреть, Сара. Его здорово побило о камни, прежде чем выбросить на берег.
Женщина вздрогнула и закусила губу:
- Если это мой сын, святой отец, то я должна его увидеть.
- Миссис Хэйс, ему изуродовало лицо. Не думаю, чтобы Дил хотел, чтобы вы его видели таким, - встрял какой-то парень.
- Дерек, спасибо за беспокойство, но я хочу увидеть сына.
Священник покачал головой и отдернул одеяло. Не было ни криков, ни слёз. Сара Хэйс молча смотрела на изуродованное лицо своего сына. Слёзы она выплакала ещё год назад, когда море забрало её мужа и старшего из сыновей. Тогда Дил остался единственным кормильцем для себя и двух своих сестёр-близняшек, которым не было ещё и десяти лет. И вот теперь он лежал посреди двора, такой же мокрый и холодный как те доски, на которые его положили. Женщина перевела взгляд на священника:
- Теперь мне, наверное, нужно заняться похоронами?
- Мы всё сделаем, Сара, ты же не одна. - Священник снова накрыл тело одеялом.
Сара Хэйс кивнула и пошла к воротам, поддерживаемая соседками, потом остановилась:
- Отец О'Коннор, мой Дил был хорошим мальчиком, он ни за что бы не пошёл туда, где опасно. Я не верю, что он погиб просто так.
-Мы найдём того, кто это сделал, миссис Хэйс, - снова встрял тот же парень.
Женщина пожала плечами:
- Разве это может вернуть мне сына? - Тихо произнесла она. - Какая теперь разница, кто и за что...
Дерек проводил взглядом миссис Хэйс и уверенно заявил:
- Я не верю, чтобы Дил, всегда такой осторожный, мог погибнуть из-за нелепой случайности.
- У него на шее странные следы, - вмешался в разговор старик Бэн, первым обнаруживший тело, - такие бывают от верёвки.
- Верно, - задумчиво согласился священник, - только где же сама верёвка?
- Да тут и думать нечего! - Дерек взволнованно заходил по двору. - Его сперва задушили, а труп сбросили в море во время прилива. Только не подумали, что без груза оно всё равно всплывёт.
- Очень может быть, - согласился ещё один рыбак, - но кому нужно убивать парня, у которого и гроша-то за душой нет? Ведь после смерти отца и брата Дил едва концы с концами сводил, экономил на всём, откладывал на новую лодку.
- Значит, кому-то он всё же помешал, - возразил Дерек. - Например, не поделил какую-нибудь девчонку на танцах, вот ему и устроили быстрый конец.
- Ну да, ты ещё скажи, что это убийство из ревности, - сказал священник. - Дерек Бакли, прежде чем говорить такие вещи, стоит не один раз подумать.
- А что думать-то, отец О'Коннор? Всё ясно как божий день! Дил сватался к Эмме Бёрнс, а на Эмму давно положил глаз Шон О'Фаррелл. Вот Шон и убрал соперника.
- Ты бы прикусил свой собачий язык, Дерек Бакли, - зашипела на него одна из женщин, - не такой Шон парень, чтобы убить. И если уж на то пошло, то у тебя причин не любить Дила не меньше, чем у О'Фаррелла. Ты ведь тоже сватался к Эмме Бёрнс. Или скажешь, что это не так?
- А зачем мне его убивать? - усмехнулся Дерек, - у меня и так всё слажено. Дил мне не соперник. Был... А вот Шон... Да вы и сами знаете, каков бывает О'Фаррелл, если его разозлить.
- То, что ты говоришь, очень серьёзно, Дерек, - сказал священник. - Такими обвинениями просто так не бросаются. Нужны доказательства вины Шона.
- А вы вспомните, святой отец, как ещё неделю назад Шон грозился, что свернёт шею любому, кто вздумает ухлёстывать за Эммой Бёрнс. А Дил как раз на последних танцах не отходил от Эммы ни на шаг, да ещё и посвататься успел. Вот как раз после этого Шон его и задушил, а труп скинул со скалы, чтобы мы думали, будто Хэйс отправился в город на заработки.
- Мда, - вздохнул старик Бэн, - видать у парня совсем крыша поехала от ревности, раз он такое сотворил.
Дерек пожал плечами. Он сказал достаточно, чтобы открыть сельчанам глаза на этого О'Фаррелла. Если приведённых фактов мало, то он не знал, чем ещё их убедить. Чуствовалось, что мысль о виновности Шона О'Фаррелла в убийстве Дила Хэйса многим не нравилась, но люди на то и люди, чтобы сомневаться. Потребовалось с час препирательств и шумных споров, прежде чем они признали правоту Бакли. Наконец, староста селения изрёк:
- Нет сомнений, что Шон О'Фаррелл убил Дила Хэйса. Теперь следует сообщить об этом в управление, чтобы преступника арестовали и судили по закону. Но... у нас есть более древний закон, которому всегда следовали наши предки, и которому последуем и мы. Шон О'Фаррелл совершил преступление, за которое он будет изгнан из селения. И никаких возражений, Бакли! - Староста тяжелым взглядом одарил собиравшегося было возразить парня. - Сегодня мы теряем сразу двух молодых и сильных мужчин. Это большой урон для промысла, так как заменить их будет некем.
Сельчане зашумели, но быстро успокоились, принимая решение старосты. А он продолжил:
- О’Доннелл, Уайт, поставьте сигнальные столбы на выездах. Бэн, помоги отцу О'Коннору, нужно позаботиться о Хэйсе, раз море вернуло нам его тело. Всё! А сейчас расходитесь по домам! Или у вас своих дел нет? Да, святой отец, - добавил он тише, - когда найдут парня, расспросите его хорошенько. Ну вот не такой Шон парень, чтобы убить. Что-то здесь не так...
Дерек Бакли покосился на старосту, но промолчал.
- Дерек, а какого мы вообще попёрлись сюда? - спросил здоровенный рыжий детина, увязавшийся за Дереком Бакли к дому О'Фаррелла. - И без нас прекрасно справятся. Вон как погода портится.
- А ведь Ронан прав, Дерек, - поддержал его другой парень. - Вряд ли мы застанем его дома. Утром я видел, как они с Эммой куда-то направлялись, а вот чтобы обратно...
Парень не до говорил, так как Дерек свирепо зыркнул на него и сжал кулаки, и без того чёрные глаза Бакли ещё больше почернели. На мгновение показалось, что сами белки глаз стали темнее. Дерек заставил себя успокоиться.
- Если они ушли утром, то им пора бы уже и вернуться. Ладно, пойдёмте, поищем его прежде, чем он поговорит со старостой или священником. Наш святой отец слишком хорошо относится к О'Фарреллу, и может убедить старосту скрыть убийцу от правосудия.
Усмехнувшись своим мыслям, Дерек с приятелями пошли прочь, внимательно поглядывая по сторонам. Погода ухудшилась, небо затянуло низкими свинцовыми тучами, пошёл мелкий противный дождь. Но Дерека Бакли это совершенно не беспокоило, он во что бы то ни стало хотел разыскать О'Фаррелла первым.
Словно повинуясь его воле, на пути Шона к дому то и дело возникали помехи. Сперва, когда он перепрыгивая лужи шел от дома Бёрнсов, путь ему перегородила телега с брёвнами. Её специально поставили так, чтобы было удобнее сгружать, но зато перегородили улицу, и Шону пришлось свернуть на соседнюю улицу. Потом он помог миссис Дойл донести корзину с углём от лавки угольщика до самого дома, выслушивая при этом историю про её покойного мужа, который никогда не позволял ей носить тяжелые корзины. Эти истории про покойного мистера Дойла Шон слышал бессчётное количество раз, но заставить замолчать старуху, которой дома и поговорить было не с кем, разве что с кошкой, Шон не мог. Уже на подходе к дому Шон остановился перед огромной лужей, которой, кажется, не было утром. А может, он и не заметил вовсе, другим голова занята была. И снова Шону пришлось делать крюк. Только на этот раз довольно большой, так как на улице, где они с матерью жили, только склады и стояли. И вот между этих складов-то Шона и поджидали Дерек с приятелями.
- Далеко ли собрался, О'Фаррелл? - спросил Дерек.
Тон, которым был задан вопрос очень не понравился Шону, да и странно было встретить этого Бакли именно здесь, да ещё и не одного, а с товарищами. Всё это было слишком... слишком подозрительно. Здесь стоило держать ухо востро.
- Твоё какое дело, Бакли? Ступай своей дорогой.
- Снова к Эмме Бёрнс ходил? Я ж говорил тебе, О'Фаррелл, чтобы ты держался от неё подальше. Не твоя она.
- Уж не твоя ли? Эмма свободная девушка, и сама может решить, с кем ей встречаться. Проваливай, Бакли.
Приятели Дерека загородили Шону дорогу, но Дерек усмехнулся:
- Пусть идёт, а мы поглядим, как его в кандалах на каторгу отправят.
- Что ты мелешь? Какие ещё кандалы? Какая каторга? - Шон с недоверием посмотрел на Дерека.
- Сегодня нашли тело, то самое, - многозначительно сказал приятель Дерека, - Дила Хэйса. Которого ты убил.
- Я?! Вы что, спятили? Зачем мне его убивать? - Шон чувствовал подвох, но не мог понять, в чём именно. И это нелепое обвинение...
Дерек пожал плечами:
- Может, из-за Эммы? Мне-то плевать, но всё указывает, что Дила убил ты, О'Фаррелл. Сход решил тебя изгнать. Я бы на твоем месте не стал соваться домой.
- Это правда, Шон, - подтвердил Ронан, - я своими ушами слышал приговор. Сейчас О’Доннелл и Уайт устанавливают столбы с твоим именем на выездах из селения.
Дереку Шон бы ещё не поверил, но Ронан, хоть и водил дружбу с Бакли и ему подобными, но был простоват, чтобы врать. К тому же, мельком Шон видел О’Доннелла и Уайта, тащивших какие-то столбы. Он убил Дила? Зачем? К Дилу Шон всегда относился с некой симпатией и уважением, а Эмма... Даже если бы Эмма Бёрнс выбрала Дила, Шон не стал бы... Обвинили в убийстве... И все поверили... Нет, это бред какой-то! Парень решительно затряс головой:
- Это бред какой-то. Нелепая ошибка. Я сейчас пойду и поговорю со старостой. Нужно во всём разобраться.
- Ты родился и вырос здесь, О'Фаррелл, и должен знать, что тебя ждёт. Люди обвиняют тебя в преступлении. Тебя объявили изгоем. Но если тебе наплевать на то, что тебя схватят и осудят публично, то давай, ступай... - Дерек с безразличным видом засунул руки в карманы. - Тогда тебя просто сдадут полицейским, те отвезут в участок в город, потом скорое разбирательство и каторга. Или ты всерьез думаешь, что английскому судье небезразлична судьба какого-то там деревенского рыбака, да ещё и ирландца?
Шон сник. Хоть Дерек всегда и выступал против него, но на этот раз он был прав. Эти англичане слишком пренебрежительно и предвзято относятся к местным жителям.
- Всё равно, мне нужно зайти домой. Пропустите.
- Тебе что, совсем наплевать на свою мать? Ты хоть представляешь себе, каково ей будет, когда тебя схватят у неё на глазах? О'Фаррелл, ты действительно такой дурак или прикидываешься? Уйди по тихому.
Шон О'Фаррелл молча развернулся и пошёл прочь. Парни смотрели вслед изгнанику, пока тот не скрылся из виду. Потом Ронан почесал затылок:
- Дерек, почему ты не дал ему поговорить со старостой или хотя бы проститься с матерью?
- Да всё потому, Ронан, что ты хоть и большой, а недалёкий. Всё говорит против О'Фаррелла, и никто не станет оспаривать обвинение. Да его даже и слушать не станут. К тому же, ты не подумал о его старушке, которую наверняка удар хватит, если сына заберут прямо из дома. Лучше пусть тихо уйдёт, чем изведёт и себя и других... Для всех так будет лучше...
Второй парень внимательно посмотрел на Дерека и понимающе усмехнулся:
- Пойдёмте, что ли, пропустим по кружке горячего грога, а то дождь совсем разошёлся. Так и заболеть можно.
- Вот это первая хорошая мысль за сегодняшний день, - улыбнулся Дерек. - Давай, Ронан, шевели ногами, пока совсем не промокли.
Ронан нахмурился, задумчиво посмотрел в сторону, куда ушёл О'Фаррелл, и поспешил вслед за приятелями.
Эмма ничего не понимала. Шон пропал. Когда она пыталась заговорить о нём, все отмалчивались, избегая этой темы, а от его дома шарахались как от прокажённого. А тут ещё и одного из женихов нашли утопшим. Эмма не верила, что это Шон убил его. Не такой человек этот О'Фаррелл, чтобы убить. Она надеялась, что это недоразумение, что скоро всё уладится и Шон вернётся. Но время шло, а всё оставалось по прежнему. А она всё ждала. Отец строго-настрого запретил ей даже думать об изгнанике, но Эмма всё равно ждала. Плакала ночами, смотрела на засушенную веточку вереска с поблекшими лиловыми цветами и ждала. Эта ветка... Ох, не к добру сломил её тогда Шон, ох не к добру. Говорила же она. Нет, упрямый ведь, не послушал. Вот и накликал беду на них обоих.
Однажды Эмма не выдержала и отправилась в то место, где Шон нашел цветущий вереск. Одной карабкаться по крутому каменистому склону в сапожках на каблучке было непросто, но девушка всё же одолела подъем. Только вот в нише той было пусто. Никакого намёка на цветы. Даже и куста самого не было, словно и не рос он там вовсе. Эмма достала сухую веточку и положила её в нишу.
- Не знаю, кто ты, и почему так наказываешь нас, - шептала она, обращаясь к неведомой силе, сперва заставившей куст расцвести раньше срока, а потом исчезнуть, - но верни мне моего парня, слышишь?! Возьми всё, что хочешь, но верни мне его!
Сильный порыв ветра подхватил веточку и унёс прочь. Эмма надеялась, что это знак, и что её слова были услышаны. Пугаясь того, что она сделала что-то не так, девушка поспешила домой, по дороге раскаиваясь в своём поступке. Как она, католичка, могла поверить в существование языческих богов? Она уже представляла суровую отповедь отца О'Коннора, и это приводило Эмму в ещё большее уныние. Вот если бы ей хоть на минуточку бы увидеться с Шоном... Но, его давно уже никто не видел, наверное, уехал в глубь острова, или подался матросом на какую-нибудь шхуну. Если бы только знать...
Может тогда бы и угрызения совести не мучили её так сильно, и не было бы так грустно.
